Растеряно, я пристально на него посмотрела.

— Я не понимаю.

Улыбка Айдена была натянутой, с оттенком постоянной грусти, которая возникала всякий раз, когда он смотрел на меня, как будто я была тем самым несчастным существом, которое вызвало печаль, куда бы я ни пошла. Всё же, за этой печалью была непреклонная решимость.

— Что? — Спросила я, когда он не ответил.

— Ты дала мне надежду, в которой я нуждался.

Мой Сет не был взбешен от того, что я разболтала. Я даже и не пыталась скрыть это от него. Как только мы соединились, я рассказала ему, что сделала. Если уж на то пошло, он похоже ожидал этого. Или я этого не поняла, но так или иначе, он не хотел говорить об этом.

Рассказывая мне о своем детстве, Сет был совсем другим — эту его сторону я редко видела. Когда он начал разговор о своей матери, уязвимость просачивалась через связь, как будто разговор о своей матери расстраивает его.

«Как её звали? Спросила я.»

«Каллиста».

«Красивое имя».

«Она была очень красивая. Высокая и светловолосая, царственная словно богиня. Его слова затихли на мгновение. С учетом того, что он говорил в прошедшем времени, я предположила, что она умерла. Но она не была хорошей, Ангел. Она была холодной и неприступной, но самое главное, когда она смотрела на меня, в ее глазах всегда была ненависть».

Я вздрогнула, так как мои подозрения подтвердились, и мне хотелось заставить его чувствовать себя лучше.

«Я уверена, что она не ненавидела тебя. Она…»

«Она ненавидела меня». Его острый ответ был таким, словно тебя облили ледяной водой. «Я был постоянным напоминанием о ее позоре. Она искусила вкус запретного плода, а потом пожалела об этом.»

Полукровкам и Чистокровным запрещено смешиваться. Лишь недавно я обнаружила, что это произошло потому, что только отпрыск мужчины-полукровки и чистокровной женщины может стать Аполлионом.

Когда он снова заговорил, его голос был мягким, словно пуховое одеяло.

«Она не шла ни в какое в сравнение с твоей мамой, Ангел. Там не было большой любви. Она рассказывала мне, что единственная причина, почему она оставила меня потому, что бог посетил ее после моего рождения. Самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела, так она сказала. Этот Бог сказал ей, что она должна защищать меня любой ценой, что я обрету великую силу в один прекрасный день».

Пока он говорил, я вспомнила отблески прошлого Сета, то, что я увидела, когда Пробудилась. Сет, маленький ребенок, с золотистой кожей и белокурыми локонами, играющий у ручья или склонившийся над игрушкой в большой комнате, наполненной неудобной на вид мебелью. Он всегда был один. Ночи, когда он просыпался и плакал от дурного сна, и никто не приходил его утешить. Дни, когда единственный человек, которого он видел, няня, которая была столь же безразличной, как его мать. Он никогда не видел своего отца. По сей день, он даже не знал его имени.

Моё сердце плакало о нем.

Затем в возрасте восьми лет, он предстал перед Советом, чтобы определить сможет ли он войти в Ковенант. У него не было такого опыта, как у меня. Не было толканий или щипков. Он не пинал Министра. Они сделали один взгляд на него, и, казалось, знали, кем он станет.

Это были глаза.

Золотистые, янтарные глаза, которые несли в себе мудрость, какой не было ни у одного ребенка — глаза Аполлиона.

Его дела пошли лучше, когда его отправили в Ковенант в Англию, и затем перевели в Нэшвилл. Так странно, что мы были настолько близки друг к другу так много лет и наши судьбы никогда не пересекались.

Но что-то было не так. Когда я Пробудилась, я узнала все о том, что узнали предыдущие Аполлионы в течение их жизней, это было как подключение к компьютеру и загрузка информации.