И учительница вполне довольна ими.

Но после уроков Магнус всю дорогу до дома гонится за Самюэлем Элиасом с палкой в руке.

— Балбес! — бушует он. — Зачем сказал, что это мы?

Вот когда Самюэлю Элиасу пригодилась бы дощечка с надписью, чтобы отбиться от Магнуса, однако дощечки нет. Он даже памятку не захватил, осталась лежать в парте! Но Самюэль Элиас все равно помнит, что не должен разговаривать и даже прощаться с Магнусом. И он молча убегает, спасаясь от палки, к себе домой.

Дома никого нет. Папа оставил на кухне записку, что пошел искать работу, а мама занята на репетиции в театре. Самюэль Элиас становится у окна и смотрит на пустой двор, пока не приходит время встречать маму на остановке, как он это иногда делает.

В этот самый день кончается зима. Наверно, в этот день умирают сотни снеговиков, думает Самюэль Элиас, шагая к автобусной остановке. А вот и автобус с мамой! Она выскакивает, подбегает к Самюэлю Элиасу и обнимает его.

— А я знала, что сегодня ты меня встретишь! Ведь сегодня лучший день за всю зиму!

— Это почему? — спрашивает он, направляясь вместе с ней к дому.

— Потому что лучший день зимы — когда наступает весна! — улыбается мама. — Подумать только, у меня это уже тридцать первый раз!

— Что — это?

— А то, что не надо больше бояться падающих с крыш ледышек! Что вечереет, а небо по-прежнему светлое! Интересно, сколько раз еще придется на мою долю?

— Это смотря сколько лет ты проживешь!

— Ну, лет девяносто, — предполагает мама.

— Тогда тебе осталось только пятьдесят девять раз, — подсчитывает Самюэль Элиас и мысленно спрашивает себя: неужели директор способен позвонить в лучший день зимы?

Директор звонит. Звонит в ту самую минуту, когда они садятся обедать. Мама идет к телефону, внимательно слушает директора, потом говорит:

— Одну минуту!

Возвращается на кухню, чтобы взять со стола помидор, и задумчиво ест его, продолжая слушать.

— Да-да, — повторяет она время от времени, а один раз говорит: — Ой-ой!

Заключив разговор кучей «до свидания» и «всего хорошего», мама кладет трубку, смотрит на Самюэля Элиаса с таким видом, словно хочет укусить его, но в последний миг передумывает и вместо этого кусает помидор.

— Это директор школы! — объясняет она папе Самюэля Элиаса, который ничегошеньки не понял. — Решил довести до нашего сведения, сколько стоит покрыть новым лаком две дверцы его красного «мерседеса».

— Вот как? Может быть, он еще хочет, чтобы мы помогли ему оплатить эту работу?

— Хочет, — отвечает мама Самюэля Элиаса, садясь за стол.

Папа Самюэля Элиаса бледнеет. Видя это, Самюэль Элиас тоже бледнеет.

— Придется взять из хозяйственных денег, — бормочет мама, делая вид, будто на душе у нее весело, а не совсем наоборот. — По мне, так лучше, когда деньги тратятся. Что это за жизнь, если с прибылью идет. Жизнь должна идти с убытком, а то ведь так и умрешь, не пожив как следует… Уж если умирать, так чтобы все деньги, все силы и все дни были израсходованы.

Только она кончает говорить, снова звонит телефон. На этот раз звонит мама Магнуса, чтобы сообщить, что не желает больше ночных гостей. Приходится маме Самюэля Элиаса опять возвращаться на кухню за чем-нибудь съестным!

— Да-да, — продолжает она разговор с мамой Магнуса. — Вот как? Минутку, я должна его спросить!

Она кладет трубку на столик.

— Слышишь, Эли? Это ты обманываешь Магнуса? Учишь его повреждать чужое имущество?

Самюэль Элиас озадачен.