То, что пойманная с поличным иностранная подводная лодка могла пытаться как можно скорее уползти с места событий, более чем объяснимо. Разумеется, можно говорить о морском братстве, чувстве долга, наконец, просто о достоинстве и чести моряков, которые обязаны после столкновения всплыть и выяснить обстановку, узнать, не нужна ли их помощь тем, с кем они столкнулись.

Однако общая ситуация в районе столкновения складывалась таким образом, что не располагала бывших там, возможно, иностранных подводников к сентиментальности. Лодка их валялась на грунте с серьезными повреждениями. Наверху над ней собрался весь Северный флот России. Да и сама лодка была уже, по-существу, обнаружена. При этом на карту было поставлено даже нечто большее, чем собственная безопасность подводников. После столкновения всплывать они просто-напросто боялись. Почему? Ответ предельно ясен. Потому, что занималась разведывательной деятельностью у берегов России. Если всплыли – значит, документально подтвердили факт своего технического шпионажа, а это явный международный скандал, снятие с должности не только командира, но и кучи адмиралов и так далее. Единственный выход в создавшейся ситуации: любой ценой уползти как можно дальше от места разыгравшейся трагедии, а там, даже если заставят всплыть или придется это сделать самим, можно уже будет выставлять какие-то контраргументы.

Иностранная субмарина так и сделала – поползла. Почему смогла уползти? Во-первых, в те первые страшные дни все силы нашего флота были направлены исключительно на одно – на спасение экипажа «Курска». Во-вторых, наверху было достаточно шумно: одни корабли приходили в район, другие, наоборот, уходили, то и дело спускались и работали возле затонувшего «Курска» наши мини-подводные лодки, да и гидрология оставляла желать лучшего. Однако вскоре недалеко от района катастрофы «Курска» противолодочная авиация Северного флота внезапно обнаружила иностранную подводную лодку, уходившую в сторону Норвегии с подозрительно малой скоростью для атомохода – всего каких-то пять узлов! Лодку немедленно забросали радиобуями. Сразу же встал вопрос, что делать дальше? Адмирал Попов доложил об обнаруженной субмарине в Москву. Москва дипломатично промолчала. Да и что могла она сказать? Отдать приказ на уничтожение? Но ведь война ни с США, ни с Англией не объявлена, а найденная иностранная подводная лодка находится в международных водах и, соответственно, под защитой всех международных законов! Попробуй ее только тронь! Да и какие основания для этого, ведь никаких доказательств причастности субмарины к трагедии ни у кого не было. Так, ковыляя пятиузловым ходом, иностранный атомоход добрался до Норвегии, а там, переведя дух, растворился в безбрежье Атлантики. Говорили, что именно эту подводную лодку затащили в Плимутский док, ибо повреждения ее были впечатляющими.

Еще 4 сентября, когда о причине катастрофы ходили самые противоречивые слухи, заместитель начальника Генштаба генерал-полковник Валерий Манилов неожиданно для всех объявил о том, что в 50 метрах от «Курска» «обнаружено нечто похожее на ограждение боевой рубки, установленной на подводных лодках США или Великобритании». По словам Манилова, обнаруженное «ограждение боевой рубки» в настоящее время усиленно охраняется боевыми кораблями Северного флота. Кроме этого, генерал отметил тогда и факт исчезновение второй аномалии.

Кроме этого, сразу же после невыхода на связь «Курска» в районе поиска внезапно появилась целая эскадрилья английских противолодочных самолетов «Нимрод», которые усиленно обследовали акваторию.