Лариса не знала, что делать и как реагировать, обязанной себя она не чувствовала, романа с Глазовым не хотела из-за Анны и еще из-за того, что он начальник, но его прикосновения творили с ней чудеса. Это было замечательно, волнительно, но одновременно страшно.

Глазов принял решение за нее — легко поцеловал в щеку и сказал:

— Я ведь научился в Дамаске варить великолепный кофе. Приглашаю. — Его автомобиль плавно замер у незнакомого ей подъезда. — Он взял в руки ее ладонь и стал медленно целовать пальцы. — Такие нежные… Пойдем, я угощу тебя кофе.

— Хорошо, — ее голова кружилась, она едва понимала, что делает, — почему бы нет?

Они вошли в красивый, облицованный мрамором подъезд, поднялись на скоростном лифте на шестнадцатый этаж, Анатолий открыл дверь квартиры. Едва они переступили порог прихожей, Анатолий обхватил ее сзади за талию, прижал к себе и стал целовать ее изящную, нежную шею.

— Лариса, милая моя… Как давно я мечтал об этом… Но ты казалась мне такой неприступной, холодной… Это же ужасно — не сметь дотронуться, когда рука так и тянется к твоей руке, не сметь улыбнуться, когда губы сами собой складываются в улыбку, когда вижу тебя, не сметь обнять, не сметь целовать… Лариса… чудо мое! — И он повернул ее лицом к себе и накрыл ее губы своими.

Поцелуй был нежным, но требовательным — хотелось, чтобы он стал бесконечным. Но нет, нет… Он же сам сказал про Анну! Что будет, когда она вернется, когда узнает? И ведь не влюблен Анатолий — такие вообще не влюбляются. А с другой стороны, ей всегда было любопытно оказаться на месте Анны, почему бы не сейчас? И потом — она так давно была одна!

Лариса невнятно пробормотала:

— Не надо… Не надо… Это все лишнее…

Но Анатолий не отпускал, продолжал целовать волосы, лицо, руки, губы, снова волосы.

— Милая ты моя! Солнышко, красавица. Ненаглядная моя!

— Не надо… — всхлипнула она и тут же почувствовала прохладную гладкость шелковых простыней.

Утро принесло с собой разочарование, недовольство собой, стыд и страх. Лариса с омерзением обнаружила себя в постели Глазова. Проснувшийся Анатолий вновь потянулся к ней, но она отпрянула от него:

— Не прикасайся ко мне!

Анатолий, улыбаясь, крепко схватил ее за запястье.

— Или я должна затеять драку? — сопротивлялась Лариса.

Он все еще улыбался, не сводя глаз с ее губ, затем его взгляд скользнул по ее шее.

— Все было изумительно, ты была изумительна. И это был не просто секс, а выражение нашего восхищения друг другом. Это случилось, Лариса, и это было чудом. Ты не только прекрасна, но и смела. Ничто не могло бы тогда остановить нас. — Анатолий умолк, глядя в упор в ее широко распахнутые глаза. — Будешь отрицать?

Лариса открыла было рот, чтобы возразить, но вдруг замерла, потрясенная до глубины души.

— Ты не очень опытна в таких делах, не так ли?

Она словно упала с небес на землю, причем удар оказался очень болезненным.

— Это… это унизительно! — воскликнула Лариса, пытаясь вырваться, но Анатолий не отпускал.

— Ничего подобного.

— Отпусти меня, — процедила она сквозь зубы.

— Через минуту. Я просто пытаюсь показать тебе, что предпочитаю твою страсть, любовь или ненависть, — не столь важно. Если двух людей тянет друг к другу так, как нас, результат может оказаться потрясающим.

— Послушай, я отказываюсь разыгрывать этот глупый фарс, — прошипела Лариса.