Профессор Обербюргер осторожно засунул внутрь руку.

— Ах, Блондин. Пора в дальний, дальний путешествий. Бедный маленький мышь, я буду стараться тебя не разбушать. Лутше ти будешь спать, пока тебя не разбудить старт.

Осторожно, очень осторожно он отнес спящего мышонка во двор и положил в ракету.

Три двери закрылись: сначала внутренняя, затем решетка из бальзы и в самую последнюю очередь внешняя. Все, кроме решетки, откроются автоматически, когда ракета приземлится. А радиопередатчик отправит профессору звук, который будет издавать мышонок, грызущий бальзу.

Если на Луне есть атмосфера. Если мышонок…

Не сводя глаз с минутной стрелки, профессор ждал. Затем очередь дошла до секундной стрелки. Пора…

Профессор прикоснулся пальцем к идеально настроенной кнопке стартера, который должен был сработать через несколько секунд, и помчался к дому.

ВЖЖЖИ-И-И-К!

В том месте, где стояла ракета, небо прочертил огненный след.

— Прошай, Блондин! Бедный маленький мышь, ти будешь знаменитый. Пошти такой же знаменитый, как мой звездный мышонок Митки, если я хватать время и пешатать книга…

Пришло время записать в дневник, как прошел старт.

Профессор взял ручку и вдруг увидел свою ладонь. Ладонь той руки, в которой он держал мышонка.

Она была белой. Он страшно удивился и поднес ее к свету.

— Белый краска. И где я мог пачкать себя белый краска? У меня он ест, но я не пользовал. Нишего в ракет, нишего в комната или в сад… Мышонок? Блондин? Я его дершать. Но пошему лабораторий прислаль мне мышь, крашенный белым? Я ведь им говориль, мне не вашно, какой цвет…

Профессор пожал плечами и отправился мыть руки. Он был очень сильно удивлен, но решил, что не стоит обращать внимание на такие мелочи. Впрочем, почему все-таки лаборатория так сделала?

Темная каюта с ревом устремившейся ввысь ракеты. Ракеты, которая направлялась на Луну.

Лимбургер, напичканный снотворным.

Черное предательство.

Белая краска.

И бедняга Митки! Он летел на Луну, и обратного билета у него не было.

Ночью в Хартфорде шел дождь. Профессор не мог проследить за полетом своей ракеты в телескоп.

Но она уверенно мчалась к цели.

Ему доложил об этом радиопередатчик. Рев двигателей, такой оглушительный, что профессор даже не мог определить, жив ли мышонок, который находится внутри. Скорее всего жив, ведь Митки выжил в своем путешествии на Прксл!

Наконец профессор выключил свет, чтобы немного подремать в своем кресле. Может быть, когда он проснется, дождь прекратится.

Профессор закрыл глаза, и его голова упали на грудь. Через некоторое время ему приснилось, что он их снова открыл. Профессор знал, что спит, — из-за того, что он увидел.

Четыре маленьких белых пятнышка двигались по полу со стороны двери.

Четыре маленьких белых пятнышка были похожи на мышей, но не могли ими быть (разве что это особые мышки, которые приходят к вам во сне), потому что они шагали четко и уверенно, как солдаты, выстроившись в ровный прямоугольник. Почти как солдаты.

Потом раздался звук, такой тихий, что профессор его вообще не расслышал, и четыре белых пятнышка мгновенно выстроились в линию и пропали. Один за другим, с одинаковыми интервалами они исчезали под плинтусом.

Профессор проснулся и фыркнул:

— Какой я видел сон! Я засыпайт, размышляя о белый мышонок и белый краска на моя рука, и мне снится…

Он потянулся, зевнул и встал.

Но маленькое белое пятнышко, что-то белое снова появилось около плинтуса. К нему присоединилось еще одно. Профессор заморгал и принялся за ними наблюдать. Неужели он спит стоя?

Послышался скребущий звук: что-то тащили по полу. Как только два белых пятнышка отодвинулись от стены, тут же появились два новых.