В 10.40 Валентин Кравцов и двое оперативников из его отдела пришли в кабинет Семенова для инструктажа перед вылетом в Австрию. Инструктаж был короткий – не пацаны, сами все понимают. Роман Константинович только напомнил, что времени на серьезную разработку нет и работать придется с колес.

– Я хочу напомнить вам о том, что Гончаров вполне мог изменить внешность. Он умен, осторожен, предусмотрителен. Доказательством служит блестяще проведенная им инсценировка собственной смерти.

– Я думаю, Роман Константинович, что ему помогли провернуть это дело в восемьдесят восьмом, – сказал один из оперативников. – Вряд ли Гончаров смог так обставиться в одиночку.

– Да, Сергей, ты, разумеется, прав. Без профессиональной помощи здесь не обошлось. Однако сути это не меняет. Я хорошо знал нашего покойничка лично и могу еще раз подтвердить: Вадим Петрович очень осторожен. Недаром он сумел в течение шести лет оставаться в тени… Ваша задача, учитывая все эти нюансы – чужая территория, работа с колес, необходимость жестких действий, – носит особенно деликатный характер.

Семенов инструктировал подчиненных, а сам все время думал: до каких пределов распространяется доверие? Сумма велика. Сумма невероятно велика. Устоят ли ребята перед искушением? У каждого, разумеется, остаются в России семьи – родители, жены, дети. Заложники. И все же где предел доверию? На кону шестьдесят лимонов зелени!

– Вопросы ко мне есть? – спросил полковник в конце разговора. Голос звучал доброжелательно. Вопросов ни у кого не было.

– Тогда, ребята, с Богом.

В 12.24 Соловьев доложил Резо о срочной командировке группы Кравцова в Австрию. Полной информацией он, конечно, не владел. Так, зацепил случайно хвост разговора двух оперативников. Сам по себе разговор оперов о предстоящей командировке в присутствии человека, не задействованного в операции, был грубейшим нарушением режима секретности. Вот так в результате случайностей, совпадений и непростительного для профессионалов легкомыслия выстроилась цепочка с мертвецом Гончаровым на одном конце и московским крестным отцом Гургеном – на другой.

– Группа из трех человек, – негромко говорил предатель Соловьев кавказцу по имени Резо. Они встретились в кафе, принадлежащем одному из людей Гургена. – Старший в группе – Валентин Кравцов. Вот его фото (Соловьев подтолкнул в сторону собеседника конверт). Двое других – Сергей Вепринцев и Александр Берг. Их фотографий у меня нет. Вылетают в Вену прямо сегодня, срочно… Там объявился некто Гончаров.

– Кто кто? – удивленно переспросил кавказец.

– Знаю только фамилию, – ответил Соловьев. – Гончаров. Суть интереса к нему в том, что он обладает огромными деньгами.

– А ну ка подробнэй расскажи, – сказал Резо. От бывшего контрразведчика не укрылось возбуждение обычно невозмутимого кавказца.

– Больше никаких подробностей, Резо… Трое вылетают в Вену. Задача: обнаружить некоего Гончарова. Предположительно речь идет о больших деньгах. Все.

Резо смотрел на своего информатора с сомнением. Кавказец был недоверчив по натуре, характер деятельности еще больше развил это качество… Сообщение Соловьева звучало почти фантастически. Дело в том, что ему фамилия Гончаров говорила о многом. А упоминание ее в сочетании с большими деньгами за границей делало простое совпадение невозможным.

«Неужели жив Вадим?» – думал Резо напряжено. – «Неужели жив? Если это так, то информация Соловья стоит почти два миллиона долларов, которые Вадим сумел умыкнуть у Гургена в восемьдесят восьмом»… Поверить в это трудно, почти невозможно, но оставить тему без внимания – глупо. Огромный кавказец отхлебнул кофе и улыбнулся Игорю.