– Но ведь вы с ней знакомы? – добавил Рындин.

– Знаком, – неохотно согласился Сокол. – Это Галина Рыжко, студентка Политехнического института. Я читал там лекции, и она не раз расспрашивала меня о путешествии на Венеру и говорила, как бы ей хотелось принять в нем участие. Но я никогда не думал…

– Что она будет тут… как это?.. как межпланетный заяц? – безжалостно закончил за него Ван Лун. – Понимаю… – Он обернулся к девушке: – Эта маленькая вещь, надеюсь, ваша?

На ладони его лежала найденная в каюте пуговица с обрывком темно-синей материи – той самой материи, из которой был сшит комбинезон девушки.

– Дырку вижу на вашем левом рукаве, – продолжал Ван Лун. – Думаю, оторвалась, когда вы торопились туда, в скафандр. Да? Пуговица легко пришивается. Легкомысленный поступок нелегко кончается.

Насмешливо-суровый тон Ван Луна заставил девушку смущенно опустить глаза. Но профессор все так же сурово продолжал:

– Так, понимаю, вы решили принять участие в нашем путешествии? Очень-очень похвально. А кто вас приглашал? Межпланетный корабль – не трамвай, не автобус. Там всегда может быть лишний пассажир. Тут – нет! Вы надеялись, что вас не выкинут из астроплана? Очень напрасно, девушка.

– Подождите, Ван Лун, – остановил его Николай Петрович. – Вы совсем запугаете ее. Ну-с, отвечайте, девушка. Мы ждем. Ведь теперь скрывать уже нечего. Не бойтесь.

Девушка порывисто подняла голову. На ее глазах блеснули слезы, но она решительно и смело сказала:

– Я ничего не боюсь. И скрывать мне нечего. Меня, конечно, по заслугам бранят! И пусть товарищ Ван Лун поступает, как хочет, если…и, наконец, вы имеете право, я не должна была… я все понимаю! Только это не так, я докажу, я все рассчитала… и просто не могла… вот когда увидела, как пробовали корабль, ничего не могла сделать уже, решила, что полечу тоже… ой!

Она замолкла, будто собираясь с силами. Свободной рукой она прикоснулась к ссадине на лбу, поморщилась от боли и неуверенно пошевелила плечами, как бы пытаясь освободиться от какой-то тяжести. Лицо ее побледнело еще больше, она беспомощно прикрыла глаза и пошатнулась. Ван Лун подхватил ее своей крепкой рукой:

– Что с вами?

– Наверно, разволновалась очень, – сказал Сокол, сочувственно поглядывая на белое, как мел, лицо девушки.

– Нет… это не потому, – ответила она, с трудом произнося слова. – Просто… меня сильно бросало… и давило там, в скафандре… мне очень стыдно, что я не выдержала как следует… и вот сейчас…

Голова ее упала на грудь, она замолчала, тяжело дыша.

– Вадим, скорее дайте ей вина! – встревоженно сказал Николай Петрович. – Друзья мои, девушка перенесла ускорение и огромную перегрузку без всяких облегчающих приспособлений. Только подумайте: вы были в упругих гамаках, я – в мягком кресле, а она – в жестком скафандре, в этой темной нише… Страшно представить, что она перечувствовала! – Он вспомнил о своем ощущении в то время, когда астроплан бешено ускорял движение – сначала по взлетной рельсовой дорожке, а затем под воздействием своих мощных ракетных двигателей.

Вадим Сокол уже протягивал девушке чашку с вином и трубочку. Галя отпила немного. На ее щеках появился слабый румянец.

– Я, конечно, очень виновата перед вами, Николай Петрович, но я не могла иначе… – сконфуженно сказала она.

– Совсем добрая знакомая! Прямо по имени и отчеству обращается! – подхватил Ван Лун. – Но, в самом деле, что вы хотите делать в нашем астроплане?

– Лететь на Венеру, помогать вам и вернуться с вами обратно на Землю, – невозмутимо ответила девушка.