Изменить размер шрифта - +
Так Каретников поймал прокурора и тот не решился притушить

дела. Началось заседание Военной коллегии, Каретников повторил все и там... Вот когда Военная Коллегия ушла действительно совещаться! Но

приговор она могла вынести только оправдательный и, значит, тут же освободить Каретникова. И поэтому... НЕ ВЫНЕСЛА НИКАКОГО!
     Как ни в чем не бывало, взяли Каретникова опять в тюрьму, подлечили его, подержали три месяца. Пришел новый следователь, очень вежливый,

выписал новый ордер на арест (если б Коллегия не кривила, хоть эти три месяца Каретников мог бы погулять на воле!), задал снова вопросы первого

следователя. Каретников, предчувствуя свободу, держался стойко и ни в чем не признавал себя виноватым. И что же?.. По ОСО он получил 8 лет.
     Этот пример достаточно показывает возможности арестанта и возможности ОСО. А Державин так писал:

     "Пристрастный суд - разбоя злее.
     Судьи - враги, где спит закон.
     Пред вами гражданина шея
     Протянута без оборон."

     Но редко у Военной Коллегии Верховного Суда случались такие неприятности, да и вообще редко она протирала свои мутные глаза, чтобы

взглянуть на отдельного оловянного арестантика. А. Д. Р., инженер-электрик, в 1937 году был втащен наверх, на четвертый этаж, бегом по лестнице

двумя конвоирами под руки (лифт, вероятно, работал, но арестанты сыпали так часто, что тогда и сотрудникам бы не подняться). Разминуясь со

встречным, уже осужденным, вбежали в зал. Военная коллегия так торопилась, что даже не сидели, а стояли все трое. С трудом отдышавшись (ведь

обессилел от долгого следствия) Р. вымолвил свою фамилию, имя-отчество. Что-то бормотнули, переглянулись и Ульрих - все он же! - объявил:

"Двадцать лет!" И прочь бегом поволокли Р., бегом втащили следующего.

***

     Случилось как во сне: в феврале 1963 года по той же самой лестнице, но в вежливом сопровождении полковника-парторга, пришлось подняться и

мне. И в зале с круглою колоннадой, где, говорят, заседает пленум Верховного Суда Союза, с огромным подковообразным столом и внутри него еще с

круглым и семью старинными стульями, меня слушали семьдесят сотрудников Военной Коллегии - вот той самой, которая судила когда-то Каретникова, и

Р. и других и прочее и так далее... И я сказал им: "Что за знаменательный день! Будучи осужден сперва на лагерь, потом на вечную ссылку - я

никогда в глаза не видел ни одного судьи. И вот теперь я вижу вас всех, собранных вместе!" (И они-то видели живого зэка, протертыми глазами, -

впервые.)
     Но, оказывается, это были - не они! Да. Теперь говорили они, что - это были не они. Уверяли меня, что ТЕХ - уже нет. Некоторые ушли на

почетную пенсию, кого-то сняли (Ульрих, выдающийся из палачей, был снят, оказывается, еще при Сталине, в 1950 году за... бесхребетность!) Кое-

кого (наперечет нескольких) даже судили при Хрущеве, и те со скамьи подсудимых угрожали: "Сегодня ты нас судишь, а завтра мы тебя, смотри!" Но

как все начинания Хрущева, это движение, сперва очень энергичное, было им вскоре забыто, покинуто, и не дошло до черты необратимого изменения, а

значит, осталось в области прежней.
     В несколько голосов ветераны юрисдикции теперь вспоминали, подбрасывая мне невольно материал для этой главы (а если б они взялись

опубликовать да вспоминать? Но годы идут, вот еще пять прошло, а светлее не стало.) Вспомнили, как на судебных совещаниях с трибуны судьи

гордились тем, что удалось не применять статью 51-ю УК о смягчающих обстоятельствах и таким образом удалось давать двадцать пять вместо десятки!

Или как были унижено Суды подчинены Органам! Некоему судье поступило на суд дело: гражданин, вернувшийся из Соединенных Штатов, клеветнически

утверждал, что там хорошие автомобильные дороги.
Быстрый переход