— Как скажешь, Орфет.

— Но в разные дни года солнце садится в разные места, И луна тоже, — голос, сухой и резкий, принадлежал Лису, и Сетис взглянул на него с удивлением.

— Неужели?

Одноглазый вор сплюнул.

— Ну и писец из тебя! Сразу видно, никогда головы не поднимал от своих пыльных свитков.

— Значит, там очень длинная пропасть, — Шакал посмотрел на Орфета, — раз она идет до самого конца мира.

Толстяк выплюнул косточку.

— Говори что хочешь, господин Шакал.

Шакал приподнял бровь и грациозно облокотился о камни.

— Ты смекалистее, чем кажешься, верно? И все-таки мне трудно представить тебя музыкантом.

— Он очень хороший музыкант, — вступился Сетис.

Орфет удивленно взглянул на него. Шакал кивнул.

— Я еще не сказал вам, что мы с Лисом… весьма признательны. Мы не ожидали, что вы… решите нас спасти. — Он отпил воды. — Мы бы, конечно, выбрались и без вас, но ваша помощь оказалась весьма кстати.

Орфет фыркнул.

— Надо было нам подождать и посмотреть, как вы будете выкарабкиваться.

— Вы бы многому научились.

— Тому, как хранить гордый вид, когда тебя едят заживо.

Продолговатые глаза Шакала ничего не выражали.

— В твоих речах мне чудится сомнение.

— Неблагодарный червяк. Надо было оставить тебя на съедение этой перекормленной утке! — Но в голосе Орфета не было злости, и Алексос улыбнулся.

Тогда Сетис спросил:

— Где звезды?

— Ах, да! — воскликнул Алексос. — Мои звезды!

— Мои. — Но грабитель могил все-таки снял с плеч мешок и достал звезды, развернул обе. От них заструился неземной свет, белый и голубой. Алексос осторожно тронул одну звезду, сияние озарило его лицо, и глаза показались еще темнее.

— Какие они красивые! — Он поднял взгляд. — Но есть еще и третья. Мы должны ее найти.

— Я с тобой согласен. Но не рассчитывай бросить их в Колодец, Архон, — проговорил Шакал, проворно засовывая звезды обратно. — Звезды — мои, и, если мы не найдем золота, они могут оказаться моей единственной добычей. — Он посмотрел на мальчика. — А для чего они нужны тебе?

Алексос глубоко вздохнул. Видимо, говорить ему не хотелось, но всё же он произнес:

— Колодец хорошо охраняется.

Наступило молчание. Потом Лис спросил:

— Кем?

— Страшными существами.

— Что еще за существа?

— Сверхъестественные существа громадной силы.

Лис вполголоса выругался, Орфет тихо проговорил:

— Почему ты раньше нас не предупредил, дружище?

Алексос лег и закутался в одеяло, аккуратно подоткнул края.

— Не хотел пугать тебя, Орфет.

Все разочарованно смотрели, как он закрыл глаза и уснул.

— Весьма характерно для Бога, — язвительно проворчал Шакал.

* * *

Той ночью Сетису приснилась Царица Дождя. Она шла между длинными рядами столов в Палате Планов, ее платье струилось, как водопад, и между каменными плитками по полу бежали звонкие ручейки. Она положила ладонь на свиток, над которым он работал, и руки ее были мокры, переплетены водорослями, украшены кораллами и золотом, обвиты браслетами из блестящих раковин каури.

Он поднял глаза и крепко сжал стиль.

Лицо у нее было как у Мирани. Но волосы длинные, ниспадающие на плечи пышными локонами.