— У меня вы его не найдете.

— Конечно, конечно. Какие у марионеток рычаги? Ими ведь управляют с помощью ниточек, не так ли?

— Ты сукин сын, ты... убирайся отсюда! Что ты о себе вообразил?!

Даже обычный жесткий самоконтроль не смог подавить эту вспышку гнева. Глаза превратились в щелочки, и на секунду Болан испытал чувство, как будто он потревожил аризонскую гадюку в ее собственном логове. Сенатор сделал глубокий вдох-выдох и спросил:

— Хорошо. Что вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы вы вышли из игры, — холодно ответил Болан.

— Прекрасно. Будьте уверены, я желаю того же. А теперь убирайтесь. Я даю вам десять минут, после чего вызываю полицию. Другого предложить не могу.

Болан коротко хохотнул.

— Зато я — могу. Очень интересный вариант. Я вывожу из игры Бонелли, если вы выведете из нее Кауфмана.

— Вы сумасшедший.

— Не более, чем вы. Возможно, я еще не до конца понимаю условия игры, но, думаю, уже начал в нее вникать. И, сдается мне, главный приз в ней — это вы.

— Я — что?! — задохнулся Вайсс.

— Название этой игры — кукловод. А вы, мистер Добродетель, призовая марионетка. Бонелли желает, чтобы вы плясали под его дудку. А не удастся — он заменит вас какой-нибудь своей куклой. Как вам это?

Да. Вайсс явно чувствовал себя очень неуютно.

— Вы сказали, что они пытались напасть на Мо?

Болан кивнул.

— Его спасло чистое везение. Обычно в это время он сидит дома, а тут внезапно отлучился. К слову сказать, людям вроде вас и Кауфмана опасно иметь устойчивые привычки. Педантизм для вас губителен. Мо обречен. Можете мне поверить.

Сенатор уже поверил.

— Если это правда...

Болан презрительно фыркнул:

— Я не рискнул бы явиться сюда, чтобы изрекать дешевые угрозы и оскорбления.

— Но, боже мой! Сплошной клубок нелепостей! Безумие какое-то!

— А кто сказал, что они не психи? — холодно осведомился Болан. Его собеседник с полуслова догадался, о ком речь. — Если им приспичило, они вас поимеют. И вы запродадитесь им с потрохами. С того момента, как вы запродались Кауфману, Вайсс, для вас обратной дороги нет. С этого самого момента вы уже не человек — вы часть собственности, кусок мяса, который может быть продан по сходной цене. Вот Бонелли и решил вас приобрести.

— Ну, мы еще посмотрим! — упрямо заявил сенатор.

— Это вы будете смотреть, — хмыкнул Болан, вставая. — Им-то наплевать. Ваш единственный шанс — публично саморазоблачиться. Совершить политическое самоубийство. Тогда вы обрежете все ниточки и сможете считать свою душу по-настоящему принадлежащей вам. Полагаю, в самом худшем случае вы получите не больше года. Говорят, в тюряге тоже можно неплохо устроиться. Напишете там книгу — загребете кучу денег.

Он двинулся к выходу.

Вайсс крикнул ему вслед:

— Эй! Подождите минуту! Давайте все-таки договоримся! Я могу оказаться очень полезным другом. Избавьте меня от этих наглых макаронников — и требуйте взамен, что пожелаете.

Болан задержался в дверях и метнул в хозяина дома испепеляющий взгляд.

— Хотел бы я столько прожить, чтобы суметь это сделать, — сказал он негромко и вышел вон.

Он дал этой гниде честный совет, но, в конце концов, умение стоять на собственных ногах не входит в число главных навыков марионеток. Вайсс даже не потрудился обдумать предложение, впрочем, Болан от него этого и не ждал.

Главное, он успел поставить в резиденции Вайсса «жучка». Разумеется, «честняга» Эйб не будет мешкать и тут же обратится к кукловоду за поддержкой.

Оказавшись в боевом фургоне, Болан сразу же подключился к своей тайной передающей системе.