Он толкнул толстые деревянные двери, но они даже не шелохнулись.

— Помогите! Залегло за годы…

Все упёрлись плечами, но пока Спичка не вставила в щель секиру и не использовала её как рычаг, открыть не получалось.

— А вы хотели без меня обойтись, — отметила она удовлетворённо, со скрежетом двигая створку. — Фу, демоны Края, тут воняет!

— Ой, меня сейчас стошнит, — пробормотала Завирушка. — А где же… Ой… Ой-ой-ой. Что это с ней?

— А птичка-то сдохла, — сказал Сидус.

Из-за искажающего голос устройства не понять, какие эмоции испытывает прячущаяся под маской Падпараджа. Фигура в капюшоне пристально смотрит на подвешенную под куполом исполинского зала огромную золотую клетку, где, привалившись к прутьям, лежит истлевший труп гигантской, размером с пару элефантов, птицы. Свесившийся между прутьями длинный прямой клюв переходит в многоглазый череп, пол под клеткой покрыт перьями и окаменелым помётом, нелепо торчит вверх излом титанического крыла.

— Как это возможно? — тихо спросил Вар. — Нефилимы же бессмертны.

— По своему выбору, — напомнил Сидус. — Может быть, ей надоело сидеть тут голодной. Похоже, о том, что это древний птеродактиль-переросток и ему нужен корм, никто не подумал.

— Вечна — всего лишь огромное животное? — удивилась Спичка.

— Перинары творили нефилимов в большой спешке. Что под руку подвернулось…

— Но что теперь будет? Надо рассказать людям… — сказала Завирушка, чуть не плача. — Птичку жалко!

— С ума сошла? — резко оборвал её Сидус.

— Ты хочешь вот так выйти и сказать людям, что Птахи уморили голодом нефилима? — поддержал Вар. — Ты представляешь последствия? Смутное Время на этом фоне покажется нам дружеской вечеринкой в пабе.

— Ой… Но как же быть? Ведь иллюзия спала, к кому придут паломники? Кто их выслушает, если нефилима больше нет?

— Почему нет? — задумчиво сказал Полчек. — Вот он.

Драматург, внимательно осмотрев клетку, теперь с улыбкой глядит на Завирушку.

— Почему вы на меня так странно смотрите, Мастер Полчек? — осторожно спрашивает она.

— Когда ещё доведётся полюбоваться на нового нефилима?

— Эй, вы что? — выпучила глаза девушка. — Не шутите так!

— А ведь он прав, — кивает задумчиво Сидус. — Это вариант. Нефилим умер, да здравствует нефилим…

— Не умер, — поправляет её Полчек, — переродился в собственное дитя. Перед вами Птенец Вечны. Человек и нефилим.

— Это может сработать, — признал Вар.

— Не может не сработать, — улыбается драматург. — Это идеально метафорично и абсолютно мифологично, закон жанра неумолим.

— Надо как-нибудь ознакомиться с вашим творчеством, господин Полчек, — сказал Сидус. — Вы удивительно верно мыслите.

— Я пришлю вам новую пьесу, — кивнул тот, — она будет называться «Новая и Вечная», и любой её увидевший не усомнится в величии замысла Вечны Нашёптанной. Которая наконец-то услышала разумных, чаша её терпения переполнилась, она возрыдала об их страданиях и в великой благости своей послала Альвираху собственное дитя, которое одновременно её ипостась.

— Вы очень умны, господин Полчек, — сказал Сидус после паузы. — Дали мне повод оставить вас в живых несмотря на то, что вы вмешались в мои планы. Надеюсь, вы не забудете прислать обещанную пьесу. Пойдёмте, тут много уборки. Тех, кто будет это делать, придётся потом убить, но эти мелкие технические подробности оставьте моему персоналу.