— Это личные счёты, Акулина Ивановна. Мне стало известно, что Медин ставит пятёрки своим студенткам за интимные услуги, вот он и решил избавиться от меня.

От Остроумовой прошла мощная волна энергии, а затем она попросила меня отойти в сторону на пару слов.

— Этот Медин не так прост, как кажется, — призналась ректор. — За ним стоят сильные кураторы из Москвы, а если мы уволим его за домогательства к студенткам, то откроем ящик Пандоры. Пока что доказать его вину мы не сможем — все девушки откажутся выступать свидетелями.

— По вполне понятным причинам. Прежде всего, это пятно на их репутации…

— Верно! А ещё, я почти уверена, что им начнут поступать угрозы. Медин намеренно выбирает девушек, которые не состоят в сильных дворянских домах. Если мы уволим его без доказательств, он пустит славу об академии на весь мир, что ударит по нашей и без того запятнанной репутации.

— А если мы установим камеру в его кабинете?

— Делать это без ведома преподавателя запрещено законом, да и теперь он будет осторожнее. Арсений, я понимаю, что ты оскорблён, но сейчас нужно поставить интересы академии выше своих собственных. Мы непременно выдворим его, но сделаем это деликатно.

— А с девчонкой что делать? Что, если она его пособница? Может, исключить, пока есть такая возможность?

— Не спеши. Я думаю, она просто дурнушка, которая позволила себя обмануть. А там, решай сам — её судьба в твоих руках.

Я кивнул, давая понять, что принял к сведению всё сказанное, и вернулся обратно. С Мединым мы ещё поквитаемся, а пока у меня связаны руки. Эх, попадись он мне на экспедиции — утоплю тварь! Я шумно выдохнул, пытаясь прийти в себя, и вернулся к остальным.

— Анастасия, оставьте письменную работу на столе и покиньте кабинет. Если работа выполнена на совесть, допуск к экзамену я вам поставлю. Сдавать экзамен будете перед комиссией на общих основаниях.

— Спасибо, Арсений Игоревич! — пролепетала девушка. — Такого больше не повторится, обещаю!

— Очень на это надеюсь! — произнёс я и повернулся ко второй участнице представления. — Лада, раз уж вы тоже здесь, сдавайте свою письменную работу и на выход!

Я испытывал невероятный гнев, причину которого осознал не сразу. Я был зол не столько из-за подлянки, которую подкинул мне Павел, а сколько из-за того, что для удара по моей репутации он использовал моих студентов! Сегодняшнюю выходку можно расценивать как объявление войны. Теперь либо я, либо он.

Глава 10

Дела сердечные

Экзамен по владению талантом у первого курса состоялся через два дня. Мне пришлось сидеть в комиссии вместе с Гронским и Остроумовой. К счастью, краснеть за своих студентов не пришлось — все получили «хорошо» и «отлично», удивив остальных членов комиссии своим мастерством.

— Поздравляю, Арсений! Тебе удалось найти общий язык с группой и серьёзно поработать над их развитием. Подготовка мне нравится, — похвалил меня после экзамена Гронский. — К концу недели жду полный отчёт по каждому студенту с подробной характеристикой.

На мой удивлённый взгляд Борис Ефимович ответил:

— Так требует министерство!

На этой же неделе мне пришлось побывать в составе экзаменационной комиссии у вторых и третьих курсов. С удивлением обнаружил, что мои ребята уступают только в объёме силы, и то не всегда. В остальных аспектах некоторые мои студенты даже превосходят старшаков. Оно и не удивительно, между ними всего год или два разницы, что несущественно, но всё равно приятно.

В пятницу, когда официально завершился учебный семестр, я сидел в кресле своего кабинета перед стопкой пустых характеристик, которые позарез нужно было заполнить до завтрашнего утра.