|
Командование Северным флотом получило срочную радиограмму, сообщавшую, что немцы стянули к границе войска (около 200 дивизий), что с часу на час надо ожидать их вторжения на территорию СССР, поэтому все части флота должны быть переведены на оперативную готовность № 1. В своих мемуарах Н. Г. Кузнецов пишет: «Северный флот принял телеграмму-приказ в 0 часов 56 минут 22 июня. Через несколько часов мы получили донесение командующего А. Г. Головко: „Северный флот 04 часа 25 минут перешел на оперативную готовность № 1“. Значит, за это время приказ не только дошел до баз, аэродромов, кораблей и береговых батарей — они уже успели подготовиться к отражению удара».
Связь наркома с флотами действовала бесперебойно. В первые же часы войны Головко и других командующих флотами беспокоили две основные опасности: налеты вражеских самолетов на военно-морские базы и высадка неприятельского десанта. Согласно докладам пограничных постов, 22 июня в течение только первых полутора часов суток шесть самолетов (четыре германских, один финский, принадлежность еще одного осталась неизвестной) нарушили границу, пролетев над территорией Советского Союза на высоте около 1000 метров. Первые вражеские бомбы были сброшены на советскую землю в районе Полярного около четырех часов утра, после чего многие мирные граждане бросились к замершим у причалов буксирам и пароходам, чтобы срочно отплыть в Мурманск и оттуда направиться по железной дороге вглубь страны, подальше от бомбежек и угрозы вторжения врага. Среди них были и артисты — в это время в Полярном гастролировал Московский музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко. В последний субботний предвоенный вечер на спектакль «Перикола» пришли командующий Северным флотом Головко, член Военного совета Николаев, начальник штаба Кучеров. После окончания первой бомбежки весь состав театра в течении двух часов был отправлен из города, пока — без реквизита и декораций.
Прикрыть горло Белого моря
В своих мемуарах адмирал Кузнецов пишет: «…Я на свою ответственность приказал передать флотам официальное извещение о начале войны и об отражении ударов противника всеми средствами, на основании этого Военный совет Балтийского флота, например, уже в 5 часов 17 минут 22 июня объявил по флоту: „Германия начала нападение на наши базы и порты. Силой оружия отражать всякую попытку нападения противника“. В тот момент, конечно, следовало уже не только „отражать попытки нападения“, а наносить ответные удары по врагу. Но флот не мог этого делать один, нужны были согласованные планы, единое руководство в масштабе всех Вооруженных Сил. Главный морской штаб передал еще один приказ флотам: „Немедленно начать постановку минных заграждений по плану прикрытия“… Затем было дано дополнительное приказание: „Ставить мины круглосуточно, использовать все что можно: эсминцы и другие корабли“… Мне позвонил адмирал А. Г. Головко: — Разрешите бомбить авиацию противника на его аэродромах? — Разрешаю бомбить аэродромы на норвежской территории, — последовал ответ. Прямых военных действий со стороны Финляндии еще не велось. Мы понимали, что назвать ее нейтральной страной трудно, симпатии ее правительства были явно на стороне немецких фашистов. Однако открывать военные действия против финнов мы не могли и не хотели».
Согласно директиве Кузнецова, предназначенной Военному совету, для обороны горла Белого моря к семи часам утра 22 июня надлежало оперативно использовать следующие силы Северного флота: две подводные лодки, эскадренные миноносцы «Грозный» и «Сокрушительный», эскадрилью морских бомбардировщиков МБР-2. Получив 19 июня 1941 года директиву от Главного морского штаба — готовить к выходу в море подводные лодки, командующий Северным флотом Головко отправил начальнику Главморштаба адмиралу И. |
