– Рановато… – прохрипел кто-то рядом.

– За мной, – сказал отец.

Балконная дверь была не заперта. Лидка, Яна, отец, еще какие-то люди прошли через чужую квартиру, пустую и красную, хранящую запах сердечных капель, по-старушечьи прибранную, с кружевными салфетками на единственном столе, с фарфоровыми статуэтками на единственном шкафу. Лидка не выдержала и заплакала – не то от страха, не то от жалости к себе.

Дом был шестиэтажный. Люк на крышу уже был открыт, и туда один за другим пролезали люди – кто суетливо, кто внешне спокойно, но все очень торопились.

– Вперед…

Провода на крыше были оборваны и путались под ногами, антенны стояли железным покосившимся лесом. Лидка шла и не могла отделаться от мысли, что все это когда-то уже было. Она пробиралась по крыше…

Мостик! С крыши на крышу была переброшена пожарная лестница, идти метров десять по железным шпалам, придерживаясь за единственный тонкий поручень. Лидка закусила губу.

– Не смотри вниз, – глухо сказал отец.

Внизу все еще были люди. Кто-то бежал, кто-то лежал. Лидка не смотрела.

Железо было невыносимо холодным. Лидка потерпела бы, но от холода немели пальцы, теряли чувствительность, а сзади подталкивали, подгоняли: скорее, скорее…

Мостик закончился, уперся в соседнюю крышу. Лидка неловко спрыгнула, и отец поймал ее на лету, поставил на черный рубероид. Рядом тяжело дышала Яна.

– Вперед!

Они почти побежали, и люди вокруг бежали тоже; потом идущий впереди мужчина резко остановился, и Лидка с разгону налетела на его спину.

– Смотрите! Там…

На соседней крыше завизжали. Женщина. Нет, скорее, девчонка, такая же, как Лидка, и в ответ Лидка завизжала тоже, и завизжала Яна, и кто-то еще…

Удар по лицу привел ее в себя.

– Заткнись! Вперед!

Уже поворачивая туда, куда ее толкали, она успела заметить то, на что указывали трясущиеся пальцы паникеров. Заметить, по счастью, боковым зрением.

Глефа. Ростом, наверное, этажа в два. Вертикально передвигающаяся. Мокрая. Из вялого рта свисает полотнище с рекламного щита, будто гигантская салфетка. «Твой кофе» – и улыбающийся блондин с дымящейся чашечкой…

– Вперед, дура!

Грохот. Прямо с неба опустился вертолет. Лидке показалось, что у нее сейчас оторвется голова. Сорвался и полетел вниз чей-то светлый пуховый берет, а вертолет накренился и врезал по чудовищу очередью, во всяком случае Лидкин киношный опыт подсказывал, что это именно очередь. Та-та-та… Чудовище сразу стало вдвое меньше ростом.

– Защитнички! – плаксиво сказал кто-то за ее спиной. – Пришел ваш час, детки…

Лидка бежала, высоко поднимая колени, боясь споткнуться об упавший провод или складку рубероида. И на бегу вспоминала свое старое сочинение, в классе, кажется, третьем, что-то насчет дружбы девочки и дальфина.

Новый железный мостик. Людей на крыше становилось все больше, в какой-то момент отец крикнул: «Тимур!» – и Лидка сразу увидела и брата, и маму. Мама плохо себя чувствовала. Дышала тяжело.

Грохот вертолетов. Новый вихрь. Выстрелы. Очереди. Туша вертолета, разворачивающаяся над соседней улицей. Лидка поняла, что завидует, черной завистью исходит к пилотам, которым не надо бояться и толкаться локтями, которые всемогущи, которые летают, красиво защищая мирных жителей…

В следующую секунду где-то позади, на подступах к морю, грохнул взрыв. Красное небо расцветилось еще и дымным костром над останками упавшего вертолета. Тимур что-то сказал, но Лидка не расслышала. Сейчас не будет слышен даже самый громкий крик…

Отец дернул ее за руку.