Лилька замерла, обхватив себя руками.

— Ну что, довольна? Скушала? А меня как подставила? Мне полагался процент от сделки. И какой! Тридцать! И акции.

— А я должна была стать директором, — пробормотала Лилька. — Получить лабораторию приманок…

— Ну-ну… Тебе только директором — да тебя в детский сад нянькой не возьмут, — он сплюнул с балкона. — Я-то думал, ты правда крутая. А ты — обыкновенная девка. — Лилька почувствовала, что готова вцепиться ему в волосы. А он продолжал: — Ты понимаешь, что произошло, а? Ты, дубина деревенская?

Этого Лилька вынести не могла. Она медленно пошла на него. Глаза сверкали синим пламенем, локоны вздыбились и пылали вокруг лица, словно растревоженные змеи.

Он попятился.

— Еще полслова, и ты пожалеешь, — прошипела она.

— О чем это я пожалею? — бодрился он.

— Что родился на свет, вот о чем!

Она схватила со столика пузырек и стиснула в руке.

— Ты хочешь меня чем-то полить? — стараясь говорить насмешливо, спросил мужчина.

— Не хочу, а полью сию же минуту! — громко рассмеялась она, отвинчивая пробку. — И твоя глупая морда навсегда останется без шкуры.

Мужчина попятился, боком проскользнул между косяком и Лилькой, схватил черный портфель и побежал к двери. Через секунду он исчез из Лилькиной жизни навсегда.

Дверной замок клацнул. Лилька опустила на стол флакон. На самом деле в него была налита довольно опасная жидкость. Она утащила его из сейфа с ядами, когда уезжала вчера с работы. Никогда больше она не собиралась возвращаться на ферму в Петраково. В прежнем качестве, конечно. На самом деле она надеялась, что аукцион принесет ей желанное место директора.

Лилька сидела, не мигая уставившись в открытую балконную дверь. Облака бродили по небу. У одного из них она заметила странные очертания, напоминающие лицо в раме.

Она постаралась получше рассмотреть, но что-то мешало. Она старательно моргала, и тут капля упала на нос. Она не поверила — слезы? Быстро вытерла кулаком глаза — Лилит никогда не плачет! Она не плакала столько лет, сколько лет была Лилит…

Лилька снова посмотрела на небо. Но этот раз в облаке она различила лицо. На нее смотрел он. Тот, чей портрет висел на стене в домашнем кабинете Ирины Андреевны.

Она помнит, как спросила Евгению:

— Это чей портрет? — Лилька указала на фотографию красивого мужчины в деревянной светлой рамке. — Кто-то из ваших родственников?

— Да что ты, это Лоуренс Аравийский, — ответила Евгения.

— А-а, — кивнула Лилька. Она не знала, кто это, но не хотела показаться невеждой. Ее раздражало и обижало, если Евгения знала что-то, а она — нет.

— Почему не спросишь, кто он такой? Ты ведь не знаешь, я вижу, — улыбнулась Евгения.

— Сама скажешь. Ты любишь меня просвещать, — произнесла Лилька с вызовом.

— Да брось, нечего смущаться. Мало кто знает Лоуренса Аравийского, если специально не интересовался. Его время прошло, — Евгения махнула рукой. — Почти для всех, кроме некоторых избранных женщин, — Евгения засмеялась.

— И кто же он? — спросила Лилька, теперь уже смело, получив разрешение на незнание.

— Он странный. Кто-то считал его шпионом, кто-то — разведчиком, многие — просто путешественником. Я думаю, он был авантюристом. Англичанин из богатой семьи.