Я собиралась пойти в мамину комнату и лечь спать. Отдохнуть было бы здорово, но я постояла на пороге этой комнаты, которая совсем не была моей, и пошла на кухню. Устало опустившись на стул, я уставилась на букет Евы – в прошлый раз я видела его как будто годы назад. Сейчас он показался мне очень красивым. Потом я заметила, что к вазе прислонена записка, и прочла: «Когда вернешься, не разводи лапшу! Я сварила овсянку на кокосовом молоке. Не сердись, оно было со скидкой. См. в холодильнике». Я улыбнулась. Кокосовая овсянка – это звучит неплохо, но есть не хотелось. Надо просто прийти в себя, вернуться в реальность, понять, что всей этой петербургской истории просто не могло быть. Теперь все в порядке. Все войдет в свою колею. Я жива, и я дома.

Охваченная чувством потери чего-то, что даже не было моим, я прислонилась головой к стене, чувствуя себя вымотанной, будто не спала сто лет, – но это, наверное, просто конец рабочей недели. Надо принять душ и уснуть. Я разумный человек и утром пойму, что у меня просто была странная галлюцинация.

Я начала стаскивать джинсы – и почувствовала в кармане что-то, приятно знакомое наощупь, напоминающее о днях зарплаты в нашей фирме.

Деньги. Пачка сложенных в четыре раза купюр. Я медленно вытащила их из кармана. Судорожно пересчитала. Тридцать тысяч, а рядом отдельно лежат еще полторы. У меня точно не было сегодня зарплаты.

Ни разу в жизни я еще не чувствовала такого счастья при виде денег. Значит, все было на самом деле? Но если мне не грозила опасность, если за мной бежал не маньяк, а просто хулиган, почему открылась первая дверь? Ее открыло мое отчаяние – как тогда, в сквере перед Балтийским вокзалом?

Но если тот город – не загробный мир, если он настоящий, есть отличный способ все о нем узнать. Волшебства не нужно, когда есть интернет. Я поискала слово «Санкт-Петербург», и меня ждал сюрприз. Мало того, что город существовал, он еще и не был закрытым. На первой же странице меня встретили слова «дешевые билеты в СПб». Из Кирова туда можно было добраться самолетом, поездом, машиной и автобусом. Можно было снять квартиру или номер в отеле. В Петербург мог поехать любой желающий, интернет ломился от описаний того, как весело там можно провести время.

Но когда я искала «СПб призрачные двери», «СПб артефакты» или «Стража СПб», ни одного толкового варианта не попадалось. Я поискала в соцсетях Антона Александровича Цветкова. Нашла двоих, изучила их фотки – нет, даже близко не тот Антон, что мне нужен. Еще минут десять я в замешательстве билась над разными вариантами запросов. Впервые в жизни мне казалось, что интернет меня обманывает.

Я поискала «Балтийский вокзал». Он существовал – и выглядел так же, как я помнила. Не могла ведь я случайно угадать архитектуру целого здания! Но никакого рынка там не было – только поезда.

Витебский вокзал тоже был вокзалом, хотя на этих фотографиях я помнила каждый канделябр. Три окна кабинета Павла Сергеевича, выходившие в холл, на фото были закрыты фанерой и закрашены, будто внутри заброшенное помещение. Нет, не может быть, я не сумасшедшая, я была там!

– Я до тебя доберусь, – прошептала я, вспоминая бледное, яростное лицо Антона за секунду до моего падения.

Сегодня ведь все еще пятница, впереди выходные. Я должна провести это расследование – кто, если не я? Я никогда не делала глупостей, но как же хотелось сейчас сделать одну! Вместо этого можно было купить полезных для хозяйства вещей, но сейчас я впервые так сильно жаждала чего-то только для себя. Глупое желание, которое заслонило собой все разумные доводы.

Даже если день в Петербурге был не настоящим, он был, как ни странно, лучшим в моей жизни. И я должна понять, что в этот день произошло.

Усталость валила меня с ног, но я устояла.