Усталость валила меня с ног, но я устояла. Развела себе двойную дозу кофе, зарядила телефон. Приняла душ, надела свои лучшие джинсы и свитер. Пуховика, увы, другого не было, – ну, зато в нем меня легко узнать. Я нацепила шапку и оставила на столе полторы тысячи рублей. Деньги – это тоже способ выразить любовь.

Перевернув записку Евы, я нацарапала:

«Решила тебя послушать и провести интересный день. Кое-куда съезжу, потом расскажу. Это тебе на поездку с астрологами, развлекись».

Я вылетела на ночную улицу и помчалась к нашему единственному круглосуточному банкомату около торгового центра, сжимая в кармане тридцать тысяч. Вот и проверка. Если деньги не рассыплются в пыль у меня в руках, как золото эльфов, если они настоящие, значит… Я замерла у банкомата, не дыша. Он принял купюры, и они зачислились мне на карточку без всяких проблем.

Значит, интернет меня все-таки дурил. Раз деньги настоящие, я правда была в Петербурге, просто о дверях и Страже почему-то не рассказывают. Это заговор? Никогда еще надвигающиеся выходные не казались такими бесконечными, а жизнь – настолько полной событий.

Я успела на последнюю за день электричку до Кирова. Пока пустой вагон нес меня сквозь ночь, я взяла билет на самолет «Киров – Санкт-Петербург». Дорого, но на другие виды транспорта сейчас не хватит терпения. Я никогда еще никуда не ездила – как Антон, торчала в своем маленьком мирке, даже не задаваясь вопросом, можно ли его покинуть. Но желания оказались великой силой. Я посмотрела на свою ладонь – на ней все еще была царапина. Вот и еще одно доказательство: все было по-настоящему.

В самолете я собиралась на всю катушку насладиться своим первым полетом, но, стоило сесть в кресло, заснула, будто меня выключили. Разбудили меня слова пилота по громкой связи:

«Добро пожаловать в Санкт-Петербург».

Не в силах ждать, я вызвала такси прямо до Витебского вокзала. Пока мы ехали по городу, я жадно озиралась: все такое же красивое, как я помню! Но интернету я не поверила зря. Когда мы затормозили у вокзала, я сразу поняла, что меня обманывал не он, а мои воспоминания.

В здание входили люди с чемоданами и сумками. Красного почтового ящика у двери не было. Выйдя из машины, я сразу почувствовала приятный запах поездов.

Там, где находился общий зал Стражи, оказался зал ожидания. Окна кабинета Павла Сергеевича были закрашены. Этаж с душевыми и кабинетом Юсуфа и вообще перегораживала серая сейфовая дверь, уродливая и уже не новая. Вряд ли ее возвели за ночь, чтобы сбить меня со следа.

Как же много чувствует человеческое сердце, когда позволяешь ему это делать.

Была все та же суббота, которую я провела, закрывая призрачные двери. Я отлично помнила часы на приборной панели корыта, на котором ездил Антон. Там были дата и время – и дата сейчас была та же самая. Я второй раз проживала один и тот же день.

Легко и приятно путешествовать, когда у тебя карта в телефоне. День был серый, но не холодный, и я пешком дошла до Юсуповского дворца. Там оказался музей, открытый для посетителей и экскурсий. По дороге мне не попалось никаких разрушений, оставленных дверьми. Я посматривала на машины – вдруг увижу развалюху Антона? – но, конечно, не увидела.

Где же мой Петербург? В чем магия дверей и как все это вообще возможно?

И тогда, стоя перед Юсуповским дворцом, я кое-что вспомнила. Тот артефакт, который дважды позволил мне найти Антона, – может, он позволяет отыскать его, даже когда нас разделяет нечто большее, чем расстояние? Я зажмурилась и попыталась снова ощутить то чувство связи, ноющую тягу, благодаря которой вчера – сегодня – села в незнакомый трамвай. Но нить между нами, похоже, оборвалась, и не было шанса проверить, осталась ли во мне сила этого артефакта.