Председатель исполнительного комитета Харьковского Совета рабочих и солдатских депутатов Кин явился в кабинет к губернскому комиссару теперь уже бывшего Временного правительства Кузнецову. Из кабинета Кузнецова Кин позвонил в Москву. К аппарату подошел Смидович и подтвердил, что в Петрограде власть уже взята Советами. В Москве идут бои с юнкерами. Необходимо без промедления брать и в Харькове власть в свои руки.

Разговор с Москвой велся при свидетелях. Кузнецов был здесь же, в кабинете. Он спросил Кина:

— Как вы поступите, как председатель Харьковского исполкома?

Кин ответил бывшему губернскому комиссару:

— Вашей власти больше уже нет. С этой минуты в Харькове существует единственная законная — советская власть, а вы можете отправляться на все четыре стороны.

Власть Временного правительства в Харькове была ликвидирована, но советская власть — диктатура пролетариата — еще не восторжествовала. 26 октября собрались в Харькове на объединенное заседание Харьковский городской, губернский и областной Донецко-Криворожского бассейна исполнительные комитеты Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Большевики сообщили депутатам радостную весть о событиях в Петрограде и внесли резолюцию о немедленном переходе всей власти в руки Совета. Предложение большевиков было встречено в штыки меньшевиками, эсерами и буржуазными украинскими националистами. Соглашатели образовали «демократический» Военно-революционный комитет.

В исполнительном бюро Ревкома было девять мест, только два из них получили большевики. От большевиков в это бюро вошли Артем и Рухимович.

Рабочие крупных заводов единодушно требовали на своих митингах установления подлинной советской власти. Но блок соглашательских партий не хотел прислушаться к голосу пролетариата. Большевики 30 октября 1917 года вновь внесли предложение о подчинении исполнительного бюро Ревкома Совету — ставили вопрос о создании настоящей советской власти. Но большинство в руках меньшевиков, эсеров и националистов, они вторично провалили предложение большевиков.

Артем стремится всеми силами привести Харьков «к общероссийскому знаменателю», другими словами— взять власть в руки ленинской партии. Отмести в сторону всех и всяческих оппортунистов, без различия национальной принадлежности. Харьковский Совет, засевшие в нем «демократы» не отражают чаяний рабочего класса, препятствуют установлению советской власти. Что ж, надо этот Совет переизбрать. К этому готовились большевики Харькова.

Под боком, в Чугуеве, зашевелились юнкера. В самом Харькове очнувшаяся от «октябрьского шока» контрреволюция собирает свои силы. Создан так называемый «комитет спасения революции», который вопит в листовках о насилии, совершенном над правительством Керенского.

Во главе этого «спасительного комитета» стоят бывший морской министр бывшего правительства Керенского, застрявший в Харькове, правый эсер Лебедев и меньшевик Поддубный, тот самый Поддубный, который в 1909 году успешно выступал на судебном процессе Артема. Времена меняются — теперь Поддубный не защитник Артема, а его противник.

Сутки пролежали верные большевикам части в обороне, ожидая чугуевских юнкеров. Противника нет и нет. Оказалось, что юнкера пришли походным строем на железнодорожную станцию Чугуев, чтобы ехать в Харьков, но железнодорожники наотрез отказались их везти, паровозы стояли мертвые, с погашенными топками. Вернулись юнкера в казармы, пожили там недельку, видят, что некому их везти в бой, и разбежались куда глаза глядят…

3 ноября Харьковский Совет был вынужден под все возрастающим давлением рабочих масс согласиться с проведением перевыборов депутатов Совета.