В Александровке Артем вел жестокие споры с отзовистами и ликвидаторами. И тех и других среди политических было немало. Артем говорил отзовистам:

— Вы требуете от нас того же, что и черносотенцы. Они улюлюкают: «Вон из думы, христопродавцы!» Вы вслед за ними голосите: «Уйдем из реакционной думы». Вы забываете хорошее старое правило: «Посмотри, чего хочет для тебя твой враг, и того не делай». Вы, по существу, являетесь «ликвидаторами слева».

Уже ушла первая партия. Это случилось 10 мая. В ней было несколько харьковчан, друзей Артема. Грустно было расставаться с товарищами. Последние дни пребывания в Александровской пересылке казались самыми тягостными, ведь это были последние дни тюремной жизни. Когда партия выйдет из ворот централа, наступит новая жизнь, железная решетка, отделявшая Артема от мира, останется позади.

Места не столь отдаленные

Вторая партия ссыльных собиралась в путь. Уже стало тепло — половина июня. В партию назначили около 350 человек, политических и уголовных. Ее должен был сопровождать большой военный конвой — около 100 солдат во главе с офицером.

Строились по четыре человека в ряд. Солдаты впереди, с боков и сзади. Среди них много конных. Раздалась команда:

— Смирно! Шагом марш…

И через открытые ворота тюрьмы колонна двинулась в путь. Два дня дороги, и ссыльные выйдут на Ленский почтовый тракт. Там в селе Жердовке, на этапке — окруженной высоченными остроконечными бревнами площадке — будет дневка.

Дорога тянулась по холмистой местности, проходила по увалам, среди вековых лиственниц и елей. Впервые дышалось глубоко и свободно. Солнце ласково освещало луга, деревья, травы, согревало тех, кто так долго не ощущал настоящего солнечного тепла. Артем шел, не чувствуя усталости. «Как красива природа в этих краях, и как хорошо после многолетнего заключения свободному созерцать свободу и наслаждаться ею!» — думал Артем. А то, что вокруг идут солдаты с винтовками в руках, это теперь уже было неважно. Скоро они исчезнут, как дурной сон.

Весь день шли без остановок. Ели хлеб на ходу, пили воду из родников. Через два дня подошли к селу Жердовке. Здесь отдыхали. Быстро промелькнула летняя короткая сибирская ночь. В эту первую ночь, проведенную под открытым небом, Артем не сомкнул глаз. Думы о том, что его ждет впереди, теснились в мозгу, не давали покоя. Догорали костры на площадке, догорали звезды в небе, занималась заря нового дня.

От Жердовки к великой сибирской реке Лене семь дней пути на подводах. Ночевки в попутных этапках. Все дальше на север уходили ссыльные. Возле села Качуга увидели Лену. Могучая река в таежных берегах спокойно катила свои воды к далекому Ледовитому океану. Партию здесь ждали три паузка — сплавные суденышки, приспособленные на этот раз для перевозки арестантов. Посредине палубы возвышался барак, в нем нары в два этажа. На корме земляная насыпь, в центре которой костер, где повара готовили для каждой коммуны обед и кипятили воду. На крыше барака и на палубе на горячем солнце лежали ссыльные, грели свои простуженные груди. Голова кружилась от этих речных просторов.

Три паузка, часто теряя друг друга из виду, плыли вниз по Лене. Здесь, в верховьях Лены, много перекатов, и паузки не раз скреблись о дно реки. А вот и мель, пробовали длинными шестами столкнуть с песка паузок. Артему этот способ показался неэффективным, он закатал повыше штаны и прыгнул в воду, за ним другие.