«Твердыня, настоящая твердыня», — думал я, глядя на Дижоль. Крепкий орешек, на котором можно обломать все зубы. Пожалуй, как крепость, Дижоль нисколько не уступает Гроугенту, а кое в чем и превосходит. Своим удачным расположением, например, где все особенности ландшафта, в основном горного, использованы очень удачно для его обороны. С Гроугентом не так, он расположен на равнине, в устье впадающей в Тускойский залив реки Арны. Здесь можно увязнуть глубоко и надолго, а тем временем Готом успеет переформировать свои войска и двинуться с ними на выручку. Но и оставлять Дижоль в тылу не самое умное решение. Что ж, на завтрашнем военном совете нам предстоит решить, что делать дальше.

У подножия холма находилась сотня моей личной охраны. Люди опытные, прошедшие вместе со мной многое, в основном далеко уже не юнцы, но среди них было и новое лицо, совсем мальчишеское, с едва пробивавшимися усиками. Авальд фер Герео, родной брат Андре, человека, которому я считал себя очень обязанным. Самого его отблагодарить было уже ничем невозможно, но я мог принять участие в судьбе его семьи. Золото вещь замечательная, оно никогда и никому лишним не бывает, но это означало просто откупиться, прежде всего, от своей совести. А совесть на редкость зубастое существо, очень любящее погрызть своего владельца и к тому же абсолютно бескорыстное.

Сам Андре, выходец из провинциальной мелкопоместной семьи с невысокими доходами, оказался в столице, как и тысячи таких же, как он, в поисках более счастливой судьбы. В ведомстве Коллайна он оказался больше из-за личных качеств, чем из-за чего-либо другого, например удачи. Коллайн отметил его раз, другой, и Андре ожидала быстрая карьера, если бы не случилось то, что случилось.

В общем, взял я Авальда к себе. А что, шансов получить ранение, тем более погибнуть, практически нет никаких, парень он толковый, будет при дворе, а там уж дальше посмотрим, что и как…

Проснулся я от шума за тонкими стенами походного шатра. Имперская армия охватила Дижоль в полукольцо, упираясь в морской берег и перекрывая к нему доступ с суши. Существовало несколько вариантов развития событий: вылазка из осажденного города, вражеский десант с моря, и подход армии Готома с целью снять блокаду. Все эти варианты герцог постарался предусмотреть.

Но судя по звукам, вряд ли что-то произошло из этого. Да и меня давно бы уже известили. Так, хотя звук голосов весьма приглушенный, разобрать, о чем идет речь, все же можно.

Прибыли два гонца, и каждый из них считал, что самую важную весть принес именно он, требуя первым впустить в шатер его.

— Впустите обоих, — потребовал я, не повышая голос, услышат.

Принял я гонцов лежа в постели, в последнее время к этому было не привыкать.

Среди ночи разболелась нога, вероятно, неловко пошевелил ею во сне, и мне удалось уснуть уже под утро.

Хорошо одно, чувствовать я ее начал, раньше постоянно было такое ощущение, будто я ее отлежал, даже мурашки по коже такие же. Цаннер сказал — добрый знак.

Полог шатра распахнулся, пропуская обоих гонцов. Если судить по внешнему виду гонцов, вести действительно срочные и важные. Они даже в порядок в себя не привели, что, в общем-то, предосудительно, не в корчму ввалились, хлебнуть винца с дороги.

И еще, новости не должны быть плохими, вон, как их лица светятся. Ну что ж, приятно, когда день начинается с хороших вестей, а не так, как недавно в Гроугенте, и я осторожно пошевелил больной ногой.

Оба гонца были похожими как два брата-близнеца: в пропыленной одежде, серыми от дорожной пыли лицами, с заострившимися скулами, да еще и мундиры одинаковые. Разве что тот, что слева, выше на полголовы.

С него я и начал — говори.

Тот сделал шаг вперед, придав лицу чуть ли не торжественное выражение и начал:

— Господин де Койн, на море одержана полная и решительная победа над объединённым флотом Абдальяра и Трабона, — произнес он голосом, полностью соответствующим выражению лица.