Всем нам придется рискнуть, ведь в артиллерийской дуэли против двух фрегатов, да еще при ограниченности маневров мы долго не продержимся.

Сейчас я очень жалел о том, что возвращался не на «Властелине». Вот ему справиться с двумя фрегатами было бы легко.

Я сам видел, как он атаковал сразу три фрегата, причем победил их на удивление легко. Да и в недавнем сражении с Абдальяром сумел отметиться так, что господин Иджин дир Пьетроссо, дерториер Скардара, спит и видит такой корабль в составе своего флота. Но кто же мог знать, что все обернется именно так?

— Господин Горт, — обратился я к капитану «Перста судьбы», — наш план таков. Мы берем на абордаж правого из них. И помоги нам небеса справиться с его экипажем до того времени, как ему на помощь придет второй корабль. Все.

Теперь его задача подвести «Перст судьбы» к вражескому фрегату так, чтобы удачно нас высадить, успев дать по его палубе залп картечью и постараться не получить ответный залп по своей.

Я знаю людей, которые с такими задачами справлялись на отлично. Это и Фред фер Груенуа, и Мелиню дир Героссо, а теперь ваша очередь, господин Горт.

И пусть с вами будет вся ваша удачливость, сейчас она всем нам особенно понадобится.

Отправляясь в поход на Абдальяр, я захватил только часть своих людей из тех, кого постоянно привык видеть рядом, всего два десятка, ведь в мои планы не входило лично бросаться на абордаж. Один из них, Гордон, тот в своей стихии, бывший абордажник, Диких тоже учили брать корабли штурмом, а вот, например, Амин, хотя и боец весьма незаурядный, но сейчас его первый морской поход, и со стороны это заметно даже издалека.

Но на фрегате есть и своя абордажная партия. Кроме того, в атаке вражеского корабля примет участие весь экипаж.

На мостике «Перста судьбы» воздух, казалось, загустел от напряжения.

Капитан Леймон Горт, стоял, неотрывно глядя на вражеский фрегат, с силой закусив нижнюю губу. Сейчас от его команд зависело очень много, и от их взвешенности, и от своевременности.

Артиллерийский офицер, стоявший у корабельного колокола чтобы в нужный момент отдать команду к залпу, сжал его язык так, что от напряжения побелели костяшки пальцев. У штурвала находилась двойная смена рулевых, закованных в сталь чуть ли не с ног до головы, ведь это так важно, не остаться без управления тогда, когда все решают мгновения.

А на шкафуте, где собралась абордажная команда, люди настраивались на штурм.

В такие моменты каждый настраивается по-разному. Кто-то молится, от волнения забывая и путая слова молитв, кто-то накручивает себя, вгоняя в кровь адреналин. Ну а кто-то просто посматривает на остальных, пытаясь перенять у них ту частичку мужества, которую ему не хватает. Лишь Шлон, белозубо скалясь, что-то сказал стоявшему рядом с ним Ворону, и тот, несмотря на напряженность ситуации и свою обычную невозмутимость, не смог удержаться от улыбки.

Шлон очень похудел за последнее время и сейчас выглядел примерно так, каким я его и увидел в первый раз.

Выбранный нами для атаки абдальярский фрегат рос прямо на глазах. Уже отчетливо были видны две белых полосы вдоль его правого борта, где из орудийных портов торчали стволы орудий. Вот уже разглядеть лица матросов, выстроенных на верхней палубе с оружием в руках, чтобы отбить нашу атаку…

И когда мы сблизились так, что стали видны дымки от фитилей в руках вражеских канониров, когда Леймон Горт открыл рот, чтобы отдать приказ, а его помощник отвел руку с зажатым в ней языком колокола, я во весь голос заорал:

— Отставить! Не стрелять!

Мы разошлись с абдальярским фрегатом на расстоянии половины пистолетного выстрела, и те мгновения, когда мы проходили мимо его борта, показались мне вечностью. Ведь если сейчас по нам дадут залп, залп в упор картечью, с дистанции, лучше который попросту не бывает, мы потеряем те крохотные шансы победить, что у нас имелись.