Капитан после второй кружки малость размяк, утратил суровую степенность.

– Это верно, – доверительно вздохнул он. – Ухорез – малый отчаянный. А народишко у нас – бздиловатый. В этом-то и проблема. Ну-ка… дай мне чего-нибудь на зубок. И это… налей еще холодненького…

– А ведь как не бояться-то, добрый господин?.. – заговорил снова трактирщик, вернувшись к капитану с очередной порцией пива. – Я слыхал, Ухорез Сумрачным сестрам душу заложил. Он им службу служит, кровь невинных льет, а они его за то от мечей и стрел берегут… да следы за ним заметают. Потому Ухореза и взять никто не может. Темная сила ему дадена!..

– Брехня! – Капитан пренебрежительно сплюнул на пол. – Тебя дело спрашивают, а ты сказки бормочешь… Обычный бандюган этот Мартин Ухорез. Таких по дорогам Арвендейла сколько шатается! Обычный, говорю, бандюган. Разве что знает пару фокусов… – неохотно признался капитан. – Из тех, которыми любой деревенский колдун владеет. А к настоящей магии Ухорез неспособен. Потому как крови он не благородной, а самой что ни на есть плебейской. Сила ему дадена… Тьфу! Надо ж такое ляпнуть! – он скривился и снова сплюнул. – Дурни! Хвостокруты! Деревня!

И тут в глазах толстяка-трактирщика коротко мелькнуло что-то такое… Досада, что ли? Обида за себя, «деревню»?

– Вишь ты… добрый господин, – негромко выговорил он, ставя на стойку плошку с калеными лесными орехами и миску вяленого мяса. – Кабы был Мартин обычным бандюганом, вы бы за ним из самого Золотого Рога не дотопали сюда. Знать, не обычный… А правду говорят… – трактирщик совсем приглушил голос, – что тот Мартин иэллии, эльфийские священные рощи жгет?

– Ну, – буркнул капитан, запуская корявую коричневую лапу в плошку с орехами. – Есть такое дело, жгет.

– Во! – выдохнул, округлив глаза, трактирщик. – И я о том! Зачем ему, душегубу, иэллии жечь? Ведь не заради выгоды же, а? Выгоды тут ему никакой. А вот что те, которые Сумрачным сестрам служат, Высоких или Могучих не преминут кусануть, это всем известно. Сумрачным сестрам истинно Светлые расы ненавистны…

– Как поймаем гада, тогда и узнаем, чего это он на длинноухих затаил, – залихватски пообещал капитан и икнул. – Тащи еще пива! Эх, и жара, пью-пью, не напьюсь никак…

И снова что-то высверкнуло в глазах толстяка. Не досада уже и не обида, что-то другое. Какая-то дерзкая хитринка.

– А поймаете ли? – вкрадчиво спросил он, метнувшись за очередной порцией пива и вернувшись. – Ведь с Золотого Рога за ним идете, почитай, недели две, если не больше, никак взять не можете… Сюда, на самый край мира, забрели…

– Куда он от нас денется, сволочуга! – махом ополовинив кружку, раздухарился капитан. – Мы его уж у Волчьего лога прищучили пятого дня! Половину банды перебили, я этого Ухореза… вот как тебя сейчас видел… Не дотянулся только. До сих пор рожа его костлявая, паскудная перед глазами стоит. Чудом ускользнул! М-м-х… – Капитан оскалился, покрутил головой, разбрызгивая капельки пота со лба и ошметья пены с усов. – Тварь рыжая! Ничего, достанем! В другой раз не уйдет! Ну-ка, долей холодненького! Эх, и жара!..

Жара и вправду стояла несусветная. Небывалая для осени, хоть и ранней, стояла жара.