Денисов промолчал.

— …Ты своего кадровика знаешь? Между прочим, хотел его спросить о тебе: двенадцатого вместе гражданский процесс сдавали. Хотел и забыл — понедельник, летучка, да мне еще нужно было взносы собирать!

— Четверг, — уточнил Денисов, — двенадцатого в том месяце был четверг.

— Правильно, в понедельник я криминалистику сдавал. — Губенко удивленно покосился в его сторону.

— Все! — сказал Кристинин, подымаясь. — Можно отдавать печатать! — Он вышел из-за стола и остановился напротив Денисова. — Ну что нового? Дал Блохин какое-нибудь кошмарное запутанное преступление?

— Дал! — Это и было тем делом, которое привело Денисова в МУР. — Сначала не хотел, говорил, что постовому не положено. А потом дал. Кражу чемодана у билетной кассы. Июльскую…

Губенко даже присвистнул.

— Подозреваемый есть?

— Никого, и ни одного свидетеля. Потерпевшая ждала очереди за билетами, чемодан стоял сбоку… В деле один допрос, три постановления.

— Здорово. Ну а за что зацепиться? Есть что-нибудь?

— Есть. Чемодан был красного цвета.

— Да?! — Губенко засмеялся. — Тогда считай, что кража раскрыта! Сколько их на свете — красных чемоданов?!

Прирожденная тактичность не разрешала Денисову прямо попросить о помощи, он сидел в кресле, внимательно оглядывая стены кабинета.

— Как собираешься поступить? — спросил Губенко.

Денисов пожал плечами. Губенко продолжал:

— Я бы отказался! Лучше уж просто быть постовым!

Кристинин отодвинул лежавшую перед ним бумагу.

— Дело действительно не из легких… Кражу мог совершить любой вокзальный вор, даже карманник. Между прочим, мы взяли одного такого. Пятнадцатого сентября — как раз в Верин день рождения. В ГУМе.

— Это было в субботу, — подсчитал Денисов и неожиданно покраснел.

—  Не трудно? Вот так, за прошлый год? — Денисов заметил в его глазах давешнюю непроходящую смешинку.

— Пустяки, сложно только переходить через десятилетия. А вообще ничего особенного.

— Денисов в своем репертуаре! — рассмеялся Губенко. — Ну что?! Пора, пожалуй, бежать. Сыщика ноги кормят. Ты заходи, может, что-нибудь придумаем?!

— На всякий случай я дам тебе адрес Дмитрия Ивановича, — сказал Кристинин, когда они остались одни. — В психологии карманного вора он разбирается феноменально. Как никто в Москве.

— Спасибо. Может быть, все-таки зря я попросил это дело? Рано мне? И вообще… А тут еще сессия!

— Ничуть! С нераскрытым делом всегда так…

Один из телефонов на столе зазвонил отрывисто, тревожно.

— Сдавай экзамены. Заходи!

До конца зимней сессии Денисов не успел заняться нераскрытым делом — не хватало времени. Положенное число часов складывалось в сутки, а там уже — не успеешь заметить — проходили недели.

С восьми до шестнадцати он нес службу в залах вокзала или на платформах — смотрел за порядком, не разрешал распивать водку в буфетах, объяснял, как проехать в ГУМ, ЦУМ, на Красную площадь, приводил к родителям заблудившихся детей, выслушивал, советовал, рапортовал. Сдав смену, тут же наскоро перекусив, ехал в читалку, переписывал конспекты, зубрил модальные глаголы, мчался на семинарские занятия, а всю обратную дорогу домой в электричке читал учебник. И только в самом конце пути, топая пешком от Булатникова к поселку, мысленно возвращался к нераскрытому преступлению.

Он начинал идти медленнее и тщательно контролировать мысли, которые никак не хотели замкнуться в ограниченном Денисовым круге скучных фактов.