— Вот только правда ли это?! — нашел, за что ухватиться, я. — Что, если вы мне лжете?

— Насчет правил большой игры? — с ухмылкой уточнил Сергей Казимирович.

— Нет, насчет ее хода! Быть может, никакого договора с Англией у Турции нет, а вы мне тут лапшу на уши вешаете!

Как минимум, это бы устраняло ненужные соблазны.

— Лапшу? — не понял Огинский.

— Врете, короче, — пояснил я.

— Так убедитесь, что я не лгу, — пожал плечами Огинский.

— И как же это? Слетать по-быстрому в Лондон и попроситься на прием к премьер-министру? Дадите мне рекомендацию?

— Лететь никуда не нужно, — резким жестом остановил Сергей Казимирович поток моего фиглярства. — Мой Вася же с вами?

— При чем здесь мой Фу-Хао? — насторожился я.

— Я готов ненадолго открыть ему доступ к сердцу. Пусть убедится, что я с вами совершенно откровенен.

«Это сработает?» — быстро спросил я у «паука».

«Должно, сударь», — помедлив, выдал тот.

«Тогда давайте так и сделаем!»

«Как скажете, сударь…»

— Мы согласны, — заявил я Огинскому. — Открывайтесь — Фу-Хао посмотрит!

— Василий Алибабаич, прошу! — распростер широко в стороны руки Сергей Казимирович — словно и впрямь распахнул ими перед духом некие незримые ворота.

«Я иду, сударь, — доложил мне фамильяр. — Сейчас… О, нет!» — воскликнул внезапно дух в просто-таки паническом ужасе.

«Он врет?» — спросил я.

«Сие ловушка! Князь Сергей поймал меня! Не думал, что такое возможно… Какой-то новый трюк… Я не могу вырваться…» — крик Фу превратился в неразборчивое клокотание и затих.

— Что вы сделали? — в ярости воззрился я на Огинского.

— Вернул себе свое, — спокойно ответил тот. — Собственно, сие все, что мне от вас требовалось, сударь!

— Немедленно отпустите Фу-Хао! — сжал я кулаки.

— И не подумаю, — покачал головой Серей Казимирович. — До встречи, сударь… И будьте так любезны, попросите ваших друзей не стрелять из окна — Вася станет первым, кто погибнет в случае недоразумения…

Мой собеседник махнул рукой — очевидно, подавая кому-то сигнал — и его ковер стал медленно удаляться от моего.

— Нет уж, не уйдете! — сам до конца не понимая, что делаю, я вскочил на ноги, в два шага добежал до края своего транспортного средства и перепрыгнул к Огинскому.

Вернее, собирался перепрыгнуть: ковер Сергея Казимировича резко ушел в сторону, и, промахнувшись, я камнем понесся вниз, навстречу с асфальтом пустынной улицы.

* * *

— Ну ты даешь, чухонец, — покачала головой Милана.

Она поймала меня опустевшим ковром где-то на уровне этажа пятого-шестого и затащила наверх, в нашу мансарду. Но прежде до меня долетели слова Огинского, брошенные им мне вслед:

— Османы дают вам на размышления полчаса!

После он еще что-то прокричал — кажется, о том, что лично ему все равно, как мы поступим — но тут за точность я уже поручиться не могу: из-за свиста в ушах толком не расслышал.

Собственно, что касается Сергея Казимировича: Маша выстрелила в него дважды, но Огинского умело вывели из-под огня, да и маскировкой до кучи накрыли — вынудив Муравьеву тратить силы и ману еще и на нее.