— Этого не может быть! — громко воскликнул я пронзительным от волнения голосом. — Кто это нарисовал меня? Зачем? Почему художник сделал столько рисунков? Откуда он меня знает? Как сумел разглядеть щелочку между зубами?

По моей спине побежал холодок. Я вдруг испугался. Пока я смотрел на рисунки, мое сердце судорожно колотилось. Один из набросков окончательно меня доконал: на нем я от кого-то убегал, вытянув вперед руки. На другом мое лицо было изображено крупным планом: я не просто сердился, а был в бешенстве. На третьем рисунке я демонстрировал свои мускулы и выглядел великолепно: художник изобразил меня с бицепсами супергероя! На четвертом мои глаза были закрыты. Может, я спал? Или умер?

Я продолжал листать рисунки, внимательно их разглядывая, когда услышал, что кто-то вошел в комнату.

— Кто здесь? — вскрикнул я и обернулся.

16

— Где ты был? — сердито спросила Либби, подбегая ко мне. — Я обыскала весь подвал!

— А ты где была? Я думал, ты идешь следом.

— Я решила, что ты убежал вперед! Я свернула за угол, но тебя нигде не было. — Она тяжело дышала. Ее лицо раскраснелось. — Как ты мог бросить меня в этом жутком месте?

— Это не я бросил тебя, а ты — меня! Либби покачала головой, силясь отдышаться.

— Ладно, давай выбираться отсюда, Скиппер. Я нашла несколько лифтов. — И она потянула меня за рукав.

Я показал ей папку с рисунками.

— Посмотри, Либби! Ты непременно должна это увидеть.

— Ты спятил? — рассердилась она. — Я хочу выбраться отсюда! Мне нет дела до этих дурацких рисунков!

— Но это же... — начал я, помахивая папкой. Либби направилась к двери.

— Повторяю, я нашла исправные лифты. Ты идешь или нет?

— Но здесь нарисован я!

— Да ну? Неужели? — Либби остановилась возле печатного станка и повернулась ко мне. — Кому понадобилось рисовать тебя, Скиппер?

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Но эти рисунки...

— У тебя больное воображение, — отрезала Либби. — А с виду ты совсем как нормальный. Пока. — И она зашагала к двери, загребая ногами ворохи бумаги.

— Подожди! — Я выронил рисунки, соскользнул с табурета и бросился за ней. — Постой, Либби!

Я выскочил за ней в коридор. Мне не хотелось оставаться одному в этом жутком месте. Надо вернуться домой и как следует поразмыслить, разгадать загадку. У меня по-прежнему кружилась голова. Я окончательно растерялся. Вслед за Либби я направился по длинному, похожему на туннель коридору, свернул за угол и увидел двери лифтов. Либби нажала кнопку, и одна из дверей бесшумно открылась. Мы опасливо заглянули в кабину. Она была пуста. Мы оба тяжело дышали, кроме того, у меня стучало в висках и кололо в боку. Мы не обменялись ни единым словом. Либби нажала кнопку с надписью «Вестибюль». Лифт загудел и двинулся с места.

Когда двери открылись, мы снова увидели розово-желтые стены вестибюля. Нас охватила радость. Мы выскочили из лифта и помчались к входной двери. Только на тротуаре я наконец остановился, согнулся, положив ладони на колени, и отдышался, а когда поднял голову, то увидел, что Либби смотрит на часы.

— Мне пора домой, иначе влетит от мамы!

— Ты поверила насчет рисунков? — задыхаясь, спросил я.

— Нет. Никто бы не поверил в такую чушь. — Помахав, она перешла через улицу и направилась к дому.

К остановке приближался автобус. Разыскивая монетку в кармане джинсов, я в последний раз оглянулся на загадочное здание. Но оно снова исчезло.

Мне хотелось побыть одному и все обдумать. Но дома меня ждал Уилсон.

— Я принес резиновые печати.