А? Что? Уже можно? Ой, а мы тут и задремать успели. Да‑да, понимаем, надо быстрее освобождать место для следующих. Сейчас, сейчас будет все о'кей! Большое спасибо за паспорта.

Конечно, господа полицейские, сейчас вы планируете проверить их внесенные в память компа номера потом, после. Вряд ли в текущей суматохе у вас будет на это время. Разве что когда‑нибудь, по приказанию сверху, когда за дело возьмется Федеральное Бюро или еще кто‑то серьезный. Может быть, потом обнаружится кое‑какая взаимосвязь. Ладно, так далеко в будущее планировать не стоит, слишком оно туманно.

Да‑да, господин сержант, мы уже мчимся. Гуд бай!

20

Средний уровень. Воздух

На первый взгляд, это была летающая этажерка. Возвращение куда‑то назад на машине времени. Или даже в некую параллельную реальность, в коей реализовались наяву всяческие жульверно‑уэллсовские аппараты тяжелее воздуха, стиснутые каретно‑дилижансовой обыденностью девятнадцатого века. Именно на такую мысль наводила визуальная хрупкость планера, немыслимая длина крыльев, а главное — целая шеренга пропеллеров. Их было так много, что посчитать с первого раза точно никогда не удавалось. Скорость, кстати, тоже не выскакивала за каретно‑паровозные допуски, так что в случае реального переноса этого аппарата в прошлое он бы воспринялся тамошней публикой вполне доброжелательно. Отправка его в полет сопровождалась бы приподниманием цилиндров и помахиванием платочками и, может, даже, скупой слезой умиления перед прогрессом. Однако этот стиль ретро ограничивался исключительно внешними формами, да и то не из‑за поклона упокоенным предкам, а просто из‑за того, что свойства атмосферы Земли нисколько не изменились с того времени. Разве что в ней несколько увеличился процентный состав углекислого газа, но так это не влияло на упругость воздуха и земную гравитацию.

Вообще‑то, если бы тем, живущим в другом измерении усатым дядюшкам в цилиндрах, объяснили бы, что планер и прочие характеристики данного летательного аппарата рассчитаны с помощью оптико‑электронно‑вычислительных машин, они бы при всем напряжении извилин все едино не представили бы ничего отличного от арифмометра, разве что прибавили бы ему рычажков и раздули в размерах приблизительно до двухтумбового письменного стола. Если бы им поведали, что данная машина, с тридцатиметровым размахом крыла, не тратит в своем полете ни грамма топлива, они бы скривили недоверчивую ухмылку, ибо их просвещенный книгами ум уже ведал о законе сохранения энергии. И, кстати, тут они были бы совершенно правы, ибо пусть эта чудо‑машина и не сосала мазут или истертый в пыль уголь, она все‑таки не имела внутри Perpetuum mobile. Видимо, уважая преемственность науки, она работала от электричества. Уж почти наверняка обладающие манерами, но, по сути, достаточно прямодушные предки плюнули бы в презрении, если бы им поведали чушь о том, что данная конструкция способна плавать по небу не десять‑пятнадцать минут, и даже не час‑два, и уж совсем невероятно — сутки‑трое, а практически вечно. Возможно, снабженные цилиндрами головы расширили бы зрачки до размеров медной копейки, если бы им раскрыли простую тайну этой вечности о том, что цель создания больших крыльев двояка. Кроме понятной всем опоры на воздух, эти части корпуса еще и выполняют работу по накоплению энергии. Брали они ее от Солнца. Естественно, когда оно заходило, машина не заваливалась в штопор. Просто шеренга пропеллеров начинала вращаться от аккумуляторов.