Левее и примерно вдвое ближе можно было наблюдать другое чудо – то, что старина Хаббл назвал бы «неправильной галактикой второго типа»… Три громадных шаровых скопления, соединенных так называемым «звездными мостами». В космических лоциях это явление природы называли многозначительно «Клякса Лапласа». В среде казаков, склонных все переиначивать на свой лад, эту галактику именовали куда циничнее – «Бредом дерматолога».
Мы пили шампанское, я расслабленно просматривал справку лоции, выбирая направление следующего прыжка, и при этом успевал разговаривать с Натс. Если точнее, отвечать на ее вопросы. Удивительно, сколь о многом успевает расспросить одинокого мужчину всего одна женщина за первой же бутылкой шампанского!
– Так куда же и зачем ты летишь, Кентаврус Пепеджаклус?
– Можешь называть меня, скажем, Сэмми Йопи-Допи, – разрешил я. – Пепеджаклус – это для четы Вэнсов.
– Как скажешь, Сэмми… Так куда же ты направляешься?
– Хотел бы я сам знать! Мне надо осуществить кое-какой ремонт, и я ищу, где это можно сделать, – честно признался я.
– Почему этот ремонт ты не сделал на базе, где высадились Эдвард и Сибилла Вэнс?
– Хороший вопрос! По существу!.. Потому что «Квадропупль» принадлежит компании, имеющей штаб-квартиру на Ойдэре. А эта планета является одним из самых ретивых членов Земной Цивилизационной Лиги.
– Ну и что?
– Ничего. Просто именно поэтому я и не стал делать там ремонт.
По моему твердому убеждению, если не хочется говорить всей правды, достаточно сказать ее часть – это сбивает с толку лучше любой лжи. Можете считать сказанное законом накопления кредитной репутации в моей собственной редакции.
Надо признать, милая Натс ненадолго озадачилась моим ответом. Она выдала на-гора новый вопрос:
– Ты испытываешь антагонизм к Цивилизационной Лиге?
– Как и всякий цивилизованный человек, – сознался я.
– В твоих словах, Сэмми, чудится противоречие. Ты не мог бы получше объяснить, что имеешь в виду?
– Цивилизаторы выступают в защиту прав человека. Они атеисты и отвергают все этические ограничения, налагаемые Верой. Я же считаю, что права человека, лишенные этических тормозов, неизбежно вырождаются во вседозволенность. На этом основании я не считаю носителя и защитника демократических ценностей цивилизованным человеком.
– Русский человек без Бога – дрянь…
Неожиданной цитатой из Достоевского она меня по-настоящему удивила.
– Ты знаешь, чьи это слова? – на всякий случай уточнил я.
– Конечно. А ты сам знаешь?
– Я-то знаю…
– Я прочла «Дневник писателя» от корки до корки. И не один раз.
В двадцать восьмом веке довольно трудно отыскать человека, читавшего «Дневник писателя».
– Что ж, значит, тебе будет проще меня понять.
– Таковым нравственным и религиозным человеком ты считаешь себя? – задала очередной вопрос Натс.
– О себе я еще не сказал ни слова. Пока же я говорю только о том, что пропагандируемые Цивилизационной Лигой идеалы считаю для человечества неприемлемыми и губительными.
– Хорошо, но кто тогда ты?
– Идущий перпендикулярно.
– Это не ответ.
– Хорошо, можешь считать меня дророманом.
– Кем?
– Дроромания – склонность к бродяжничеству. Считай меня космическим бродягой, идущим перпендикулярно стаду баранов, в которое выродилось так называемое «цивилизованное» человечество. |