В упомянутом удаленном ящике я осуществил тонкую настройку «программы-питона», прописав все действия, которые ей надлежало совершить в скором будущем, после чего отправил ее самому себе, в те три ящика, что только что создал. «Питон» мог решать самый широкий круг задач – от создания разного рода сбоев и генерации помех, до принудительного отключения отдельных подсистем.

Чтобы обезопасить серверы от такого рода программ, всегда ставились защитные барьеры – как программные, так и аппаратные. Но «питоны» обычно преодолевали их, разбиваясь на отдельные куски, каждый из которых не определялся как опасный продукт.

Вся возня с настройкой программы, ее пересылкой и сборкой после прибытия в почтовые ящики, заняла у меня не более десяти минут.

Убедившись, что «Питон» благополучно собран и готов к применению, я активировал программу, уничтожил запись собственных логов, по которым можно восстановить мои следы во вселенской компьютерной сети, и отключился. До того момента, как результаты активности «питона» станут заметны всем обитателям «Квадропупля», у меня имелся небольшой запас времени – на полуштоф «Потной гориллы» как раз хватит.

Я на рысях двинулся в сторону ближайшего бара. «Квадрионе пультаре» принадлежал одному из крупных консорциумов Земной Цивилизационной Лиги, поэтому основным языком общения здесь являлся английский, не совсем литературная версия языка Шекспира, а вульгарная модификация, называемая для пущего благозвучия «звездный английский».

Нужную вывеску я увидел очень скоро, буквально, через пару домов. Зазывные красные буквы мигающей рекламы: «Nasty smell of uncle Sam». Гм! Лаконично! «Вонь дяди Сэма».

Я нырнул в бар, пропахший потом, спиртом, мореным дубом. Заказал графинчик «Слезы новобранца» и вдруг засек чей-то взгляд. Чей, чей! Опять он! Вихляющий мужичонка! Тот самый!

Прихватив графинчик и тарелку чмыхадорских анчоусов, я сел за свободный столик. Его полиморфная столешница тут же окрасилась в оранжево-красные цвета – я пребывал в состоянии крайнего раздражения.

Едва я уселся, как знакомая рожа немедля возникла передо мною и гнусавый голос затянул:

Я поднял на него взгляд – тяжелый и недружелюбный. Но педик не понял и затараторил:

– Фил! Ты мечта моего голубого детства… Нет! Голубая мечта моего детства… Нет! Все же сначала я сказал правильно… Не прогоняй меня… Позволь быть рядом!

– Боюсь, братанга, ты пожалеешь, – честно предупредил я. Прежде чем у шатать человека в нокаут, его надо предупредить. Таков закон чести настоящего казака.

– Я не пожалею, я не такой! Я прусь от твоих песен и баллад. Меня торкают твои темы… вот эта, типа… Бла-бла-бла! Участились случаи бегства с планеты Зе-е-емля-я! Бла-бла-бла!.. Меня зовут Филистер! – объявил он, протягивая руку через стол.

– Убери клешню! Я не пожимаю руку педикам! – объявил я.

– А ты разве не… – он заткнулся на полуслове.

– Ага! – я опрокинул в глотку стопку «Слезы новобранца».

– Подожди, я сейчас закажу безалкогольного пива, – Филистер махнул рукой роботу-официанту.

А события в виртуальном мире управляющего сервера «Квадропупля» должны были развиваться своим чередом. «Питон», объединившись из трех компонентов в одно целое, должен был прописать себя в качестве резидентной программы с приоритетными правами доступа ко всем элементам операционной системы и просканировать ее компоненты. Разумеется, делалось это не просто так: в конечном итоге запущенной мною вредоносной программе надлежало проанализировать все архивы и отыскать среди них те, в которых содержались записи о прибытиях и отлетах всех космических кораблей за последний условно-земной месяц.