Обычно с наступлением темноты противник не решался совершать передвижения, но тут обстоятельства потребовали нарушить правило. Ночью вблизи селения Ульхова Слобода корпус сосредоточился, чтобы продолжить путь на Духовщину. Несмотря на понесенное днем поражение, он еще представлял значительную силу.

Высланные Платовым казачьи дозоры к утру донесли, что итальянцы Богарнэ продолжают движение: идут по дороге к деревне Ярцево, где имеется единственный мост через реку Вопь.

При Платове как раз находились командиры полков: Мартынов, Харитонов, Власов, Тарасов, ожидали подхода полка Грекова.

— А вот не видать французу Богарнэ моста! — атаман стукнул кулаком о стол. — Вместо переправы мы устроим ему баню. — Власов, немедленно высылай эскадрон в Ярцево! Снабди казаков топорами да пилами. Мост на Вопи уничтожь! А эскадрону на том берегу укрыться в засаде. Полку Харитонова тоже быть у реки: обрушиться на неприятеля, когда тот начнет переправляться. А остальными силами свершим дело по сию сторону реки.

До Вопи было расстояние суточного перехода, и итальянцы шли форсированным маршем, спеша добраться к мосту засветло. Каково же было их разочарование, когда увидели, что моста нет, из воды торчали лишь опоры.

Приближалась осенняя ночь, лил холодный дождь. От деревни остались лишь развалины.

— Может, их сразу и атаковать? Обрушиться лавой? — предложил Платову командир бригады Иловайский.

— Нет, выждем, пусть поболее соберутся.

Казаки атаковали неприятеля одновременно на двух берегах. В плен попало более двух тысяч человек и двадцать восемь орудий. Путь на Духовщину продолжали немногие, но и они у города были атакованы направленной ранее туда бригадой Иловайского.

По этому сражению главнокомандующий фельдмаршал Кутузов издал приказ. В нем сообщалось: «Генерал от кавалерии Платов 26-го и 27-го чисел сего месяца, сделав двукратное нападение на корпус вице-короля Итальянского, следовавший по дороге от Дорогобужа к Духовщине, разбил оный совершенно, взял 62 пушки и более 3500 человек пленных. По страшному замешательству, в каковое приведен был неприятель нечаянною на него атакою, продолжается по сие время поражение рассеявшихся сил его…

Между пленными находится много высших чиновников и начальников главного штаба: генерал-аншеф Самсон; сам вице-король Итальянский едва не был захвачен».

К Смоленску Богарнэ подошел, лишившись части пехоты, половины кавалерии, шестидесяти орудий и почти всего обоза.

Казачья закидка

Наполеон ехал в утепленной карете вместе с начальником штаба армии Бертье. Откинувшись на спинку сидения, он размышлял о чем-то своем. Маршал Бертье тоже молчал, он хорошо знал Наполеона, чтобы осмелиться прервать сейчас его мысли. По обе стороны дороги лежала заснеженная всхолмленная равнина с темневшим вдали угрюмым лесом. По дороге брели солдаты, когда-то статные и бравые, теперь жалкие и беспомощные. Надев на себя всякую рвань, лишь бы уберечься от мороза, они шли, оступаясь и скользя, цепляясь друг за друга. И лошади, обессиленные от голода и долгих переходов, едва передвигались…

Зима подобралась внезапно. В ночь на 15 ноября вдруг похолодало, надвинулись черные тучи, пошел снег. К утру стало белым-бело. А потом ударил мороз, и вся прелесть тихой осени сменилась сплошным ненастьем.

Думал ли он, всесильный император, что все так обернется? Что не только русская армия, но и российская зима обрушится со всей суровостью на его блистательное и досель непобедимое войско.

Его предупреждали, говорили, что надо спешить убраться поскорей из Москвы и вообще из России, убеждая, что эта необозримая по своим просторам страна проглотит и армию, и его самого, великого Наполеона.