Пленных обезоружили, вывели на площадь. Подошел раскрасневшийся на морозе Кутузов. Тут же показалась и свита во главе с Потемкиным.

— Ваша светлость, — поспешил к нему Кутузов, — пред вами пленный комендант крепости сераскер Хусейн-паша.

— Где он?

— А вот, в зеленой чалме.

Потемкин уставился сверху, с седла, на турка.

— Это по твоей милости столько пролито крови! Посмотри, сколько убиенных! — указал на лежащие вокруг трупы.

— Молчи, начальник! Каждый из нас выполнял свой долг, — ответил Хусейн-паша. — А за пролитую мусульманами кровь я отвечу перед аллахом.

Штурм крепости продолжался менее двух часов. Было захвачено около четырех тысяч пленных, 323 пушки и мортиры, 180 знамен. Матвей Платов удостоился первого ордена Георгия.

А вскоре его полки перебросили в Валахию, и там опять им пришлось действовать бок о бок с солдатами корпуса Михаила Илларионовича Кутузова.

13 сентября 1789 года произошло сражение у Каушан. Оно было непродолжительным, но кровопролитным. Подойдя к селению, Платов с высоты обозрел местность, расположение неприятеля и тотчас принял решение.

— Атаковать незамедлительно! — и повел полки в атаку. Никак не ожидавший такой стремительности, неприятель в панике бежал. Преследуя его, казаки захватили сто шестьдесят пленных, три орудия, два турецких знамени. В плен угодил и сам трехбунчужный паша Зейнал-Гассан, анатолийский бей.

Узнав о столь блистательной победе, всесильный Потемкин, являвшийся президентом Военной коллегии, произвел Платова в чин бригадира и назначил походным атаманом Войска Донского.

Овладев Каушанами, казачий отряд устремился к крепости на Днестре Паланке. И так же с ходу овладел ею. Путь лежал к Аккерману. Поутру 28 сентября платовцы ворвались в Аккерман с такой стремительностью, что, казалось, неприятель преднамеренно распахнул перед ними ворота города. Повсюду на окнах домов население выбрасывало белые полотнища.

Платов с помощниками находился в полуверсте от города, когда прискакал гонец атаманского полка. С трудом сдерживая разгоряченного коня, доложил:

— Город наш! Турок убег! За ним аж пыль столбом! Наши пустились в догонку…

«Быстрота, натиск, глазомер», — вспомнил бригадир правило Суворова и пришпорил норовистого жеребца.

— За мной, мар-рш!

Измаил

Вот уже третий месяц как русские войска топчутся у измаильской крепости и не могут ее одолеть. Дважды пытались штурмовать — и безуспешно. Пробовали пойти на уговоры, но опытный сераскер Айдос Мехмет-паша ответил решительным отказом. С высоты восьмисаженной крепостной стены турки издевательски горланили обидное, палили в приближавшихся к крепости смельчаков.

Расположенная на крутом берегу и защищенная с тыла Килийским рукавом Дуная, крепость имела мощные редуты, крутой, до шести саженей высоты вал, перед ним ров в десять саженей ширины и более шести глубины. Крепость оборонял гарнизон в тридцать пять тысяч человек при двухстах шестидесяти орудиях.

Главнокомандующий Екатеринославской армией светлейший князь Григорий Потемкин неистовствовал в своих Бендерах.

— Да разве эти индюки смогут что-либо сделать! Им бы только чины да ордена!

Огромный, с черной повязкой на глазу, в накинутом поверх белья халате, он вышагивал по кабинету, размахивая полученным из Измаила письмом. Находившиеся там генералы самочинно приняли решение уйти из-под крепости на зимние квартиры. Объясняли, что много больных, в войсках уныние, нет провианта, да и сил для штурма недостаточно. С запоздалым уведомлением, сняв осаду, войска уже начали отход.

— Уйти-то уйдут, а как потом нам придется умаливать пыл Пруссии да Франции? И матушка нетерпелива в настойчивости!

В ходе войны с турками русской армии удалось овладеть расположенными недалеко от Дуная крепостями Тульча, Исакча, Килия.