Терраса была пуста, я спокойно пересекла ее и подошла к парадной двери. Оружейный зал слабо мерцал по обе стороны от двери, в нем было гораздо холоднее, чем на воздухе. Я в который раз подумала о том, где же лежат кости тех испанцев, тела которых эти шлемы и нагрудники защищали.

Пока я поднималась по лестнице, умудренные жизнью глаза миссис Лэнгли, казалось, смотрели на меня с портрета. Она была гораздо одареннее и с гораздо большим воображением, чем все ее дочери, но она, должно быть, очень страдала от тех проблем, что они ей создавали. Хотела бы я знать, как она воспринимала эти проблемы, какие шаги она предпринимала для их разрешения. Но, все же больше всего меня занимало то, какие шаги должна предпринять я. Как сказала Мэгги, Алисия была врагом и настало время не бежать от нее, а встретиться лицом к лицу. Она должна понять, что я уже не та девочка, которую было легко дразнить и унижать. Этим утром ей удалось одержать верх. Сегодня вечером все должно быть по-другому.

На половине закругляющегося пролета меня встретил затуманенный взгляд Синтии. После того, как мистер Данкоум так решительно устранился, Синтия стала леди Стэнхоут и навсегда покинула Атмор, что принесло ее матери несравненное облегчение. Проходя мимо ее портрета, я посмотрела ей прямо в глаза, как будто это была Алисия, с которой я скрестила взгляды.

Сверху до меня донеся голос.

— Эта Синтия была хуже всех, не так ли? — сказала Дейсия. — Только посмотри на ее нос и все прочее. Мне всегда хотелось сказать, что я о ней думаю. Этот ее взгляд, возможно, только маска, скрывающая, какая она была испорченная. А все эти стуки в ее дверь ночью уже после того, как ее муж умер! Она, должно быть, была рада, когда приехал сэр Джеральд и увез ее. И я готова поклясться, что ее мама была рада ее отъезду.

— Я как раз думала о том же, — сказала я, преодолевая последний пролет и становясь рядом с Дейсией. Мы стояли и смотрели вниз на весь этот парад портретов, занимающих почти три этажа в высоту.

— Сомневаюсь, что к ним когда-либо добавится портрет Алисии, — сказала она задумчиво. — Она достаточно красива, но она подделка.

Я отреагировала немедленно:

— Что ты имеешь в виду?

Дейсия могла быть скользкой, когда ей хотелось, и уклонилась от ответа.

— Если хочешь знать, я предпочла бы видеть здесь тебя. Ты едешь в Гровесэнд сегодня вечером?

— Я сказала Марку, что поеду, но только если ты поедешь тоже.

Она хихикнула:

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Но я не ревнива, не беспокойся. Я знаю, что значу для старины Марка. Но он рассказал, что у вас было когда-то.

— Если бы я была на твоем месте, — сказала я сухо, — я бы не слишком верила тому, что рассказывает тебе Марк о давно прошедших днях. Я тоже была здесь в это время, ты знаешь, и я никогда не была его девушкой, как ты это называешь.

По какой-то причине это удручило ее.

— Ты хочешь сказать, что не все было правдой? Конечно, я знаю, что Марк часто говорит чудовищную ложь, но тогда — и я тоже.

— Это было несомненной ложью, — согласилась я.

— Тогда это не очень хорошо. — Она склонила голову набок и пошла к северному крылу. — Я чувствовала некоторое удовлетворение, знаешь ли, от мысли, что он бросил тебя ради меня.

— Какого черта ты имеешь в виду?

— О, только то, что у тебя образование, внешность, ты умеешь делать правильные вещи. Кроме того, ты во что-то веришь, у тебя есть убеждения. Я же не верю ни во что, кроме того, как Дейсии получить то, что Дейсия хочет.

— Если ты все это видишь во мне, то, возможно, я тоже фальшивка, — сказала я удрученно.