Дейсия сморщила свой маленький носик.

— Ну… она из хорошей семьи, и у нее хорошее воспитание и многое другое, но, тем не менее, где-то в глубине она фальшивая, хотя я точно не могу сказать, в чем именно. Это я чувствую за милю, у меня была большая практика. Вот ты гораздо естественнее, хотя иногда и у тебя не хватает чутья. Например, как ты разрешаешь обращаться с собой. Но, по крайней мере, ты не притворяешься. Но хватит с меня. В конце концов, я должна быть заодно с Марком, не так ли?

— Значит, Марк тоже играет? — спросила я. — Почему? Что он от этого получит?

— Только свою жизнь, так сказать, — сказала Дейсия беспечно. — Если Алисия решит закрутить гайки, то для Марка все будет кончено.

Мы подошли к нашему коридору, и я услышала музыку из открытой двери комнаты Дейсии. Не было смысла обсуждать Марка, тем более с Дейсией.

— У тебя есть проигрыватель? — спросила я.

— Нет, магнитофон. Я люблю записывать с телика или с Радио Керолайн. Пиратские станции не такие скучные, как БиБиСи. Когда я увидела Питулу Кларк по телику, когда она пела эту песню, я тотчас же записала ее, так что могу слушать ее снова и снова. Тебе нравится песня? Она так печалит меня, особенно слова о том, что завтра никогда не наступит. Так и будет с нами в один прекрасный день, и завтра никогда не наступит, не так ли?

— Надо надеяться, что это будет нескоро, — сказала я и пошла к своей комнате, а музыка звучала мне вслед, и в словах песни слышалось больше предсказания, чем хотелось бы. Все мои «завтра» были связаны с Джастином, и было похоже на то, что в них мне путь уже отрезан.

Приближалось время ланча, и пока я мылась, расчесывала волосы и подкрашивала губы, я все время обдумывала события сегодняшнего утра. Один и тот же вопрос тревожил меня: действительно ли человек на моем снимке был стариком Даниэлем и почему Алисии Дейвен так хочется взглянуть на фото. Сегодня вечером я должна определенно выяснить, чего хочет Алисия.

Я выдвинула ящик бюро и вытащила свою сумочку, открыла кармашек на молнии и засунула туда руку. Мои пальцы ничего не нащупали. Внизу зазвучал гонг, который в Атморе созывал к столу, но я не обратила никакого внимания. Я взяла сумочку и вытряхнула на кровать все ее содержимое.

Фотографии там не было. Должно быть, кто-то зашел в мою комнату, поискал ее и забрал. Вор, по крайней мере, ответил мне на один вопрос, который мучил меня. Старик Даниэль не мог быть тем человеком на снимке, иначе это никого бы не встревожило. То, что я засняла, имело большое значение для кого-то. Это имело такое большое значение, что снимок был похищен из моей сумочки. Похищен тем, кто не хотел, чтобы я показала снимок Алисии, когда сегодня поеду в Гровесэнд. Если у этого человека были причины опасаться существования этого снимка, то у него были причины опасаться и меня, ведь я была на том самом месте, где снимок был сделан. Это была новая и совершенно не успокоительная мысль.

Я вытащила свою багажную сумку из гардероба и поискала пакет с фотографиями и пленку, что мне принесла Нелли. По крайней мере, они были там, куда я их положила. Я раскрыла пакет и вынула негативы. Один за другим я рассматривала их на свет, пока не нашла тот, где была изображена арка часовни и кустарник, за которым угадывалась

фигура человека. Я не смогу показать Алисии фотографию, но у меня есть негатив. Еще больше, чем раньше, я хотела разгадать ее интерес к фотографии. Я не могла поверить в сентиментальную привязанность Алисии к старику Даниэлю.

На этот раз я положила квадратик пленки в кармашек бумажника, который положила в сумочку, и взяла сумочку с собой.