Проехав Бирмингем, мы свернули на А-5. Миновали Телфорд и Шрусбери, оказались в Уэльсе. Я радовался, что выехал с полным баком – ни на заправку, ни на обед Уэлли, как видно, останавливаться не собирался. Быстро темнело: я включил габаритные огни, а минут через двадцать и фары. Дорога начала нырять вверх-вниз по валлийским холмам; по обочинам виднелись туристические деревеньки с десятью сувенирными лавками на душу населения. Было уже семь вечера, и последние два часа мы ехали со средней скоростью тридцать миль в час. Еще через час в таком же режиме «Этель» пришлось остановиться на заправке.

Когда «Этель» нас догнала, остановилась заправиться «Мейвис», а на хвост Уэлли села «Шейла». В тридцать две минуты девятого «Кавальер» замигал левым поворотником и съехал во двор перед придорожным пабом. Водитель «Шейлы», видимо, усыпленный монотонностью нашей прогулки, едва не вписался ему в багажник – вильнул по дороге, завизжав шинами, затем сердито загудел, мигнул фарами и умчался вперед: именно так, согласно инструкциям, следует поступать при дорожных происшествиях во время слежки. Больше Уэлли эту машину не увидит.

Я проехал мимо паба еще ярдов сто и произнес в микрофон:

– «Дафна» ушла на войнушку.

«Войнушка» рифмуется с «пивнушкой»; как видите, в британских разведслужбах жаргон кокни жив и здравствует.

«Этель» проехала мимо, не останавливаясь. Я знал, что при первой возможности она развернется, проедет назад и остановится в каком-нибудь укромном местечке, откуда хорошо виден вход в паб. «Мейвис» уже стояла за пабом, тоже с хорошим видом на вход и подъезды к пивной.

Я выбрался из машины и бегом бросился назад, к пабу. Когда подбежал ближе – так, что меня могли увидеть, – перешел на спокойную ходьбу. Навстречу выехала с парковки «Капри» темного цвета – темно-зеленого, показалось мне, хотя в темноте было трудно судить; за рулем сидел мужчина.

– Возьми пассажира, «Мейвис», – пробормотал я себе в нагрудный карман, одновременно запоминая номер «Капри».

Теперь «Крайслер» последует за «Капри». Возможно, между этим автомобилем и остановкой Уэлли не было никакой связи, однако я проделал долгий путь и не собирался полагаться на удачу.

Отсюда мне был виден «Кавальер» Уэлли – пустой. Сам Уэлли, должно быть, зашел в паб. Я заглянул через окно и увидел просторный зал в форме буквы L, освещенный безвкусными розовыми лампами, длинную барную стойку в дальнем конце и целую батарею игровых автоматов, начиная с престарелых «Космических захватчиков». Паб был унылый и безликий, с серыми каменными стенами: индивидуальности не больше, чем у многоэтажного гаража. Уэлли стоял у стойки с пинтой пива в руке и заказывал себе еду.

Я задумался. Паб набит битком. Хорас Уэлли – явно не из тех, кого обслуживают без очереди. С того момента, когда он свернул с дороги к пабу, до того, как я проехал еще сотню ярдов, остановился, вышел из машины и бегом бросился обратно, прошло едва ли полторы минуты. Не меньше двадцати секунд Уэлли парковал машину. Шел к пабу – даже если считать, что он мчался как ветер, что после семи с половиной часов беспрерывного сидения за рулем сомнительно, – тоже не меньше двадцати секунд. И даже если он направился прямиком к стойке, обслужили его немедленно и рассчитались без сдачи, все равно он побил мировой рекорд по скоростному заказу пива. Тем более что людей в пабе полно, без очереди Уэлли явно не лез и пожилые валлийки определенно не торопились обслуживать посетителей. Нет, что-то не сходится.

Женщина за стойкой намазала маслом два ломтя белого хлеба, шлепнула на один из них кусок вареной индейки, прикрыла сверху другим, положила сэндвич на тарелку, добавила веточку петрушки, на вид как будто выросшей в пустыне Гоби, и передала это все Уэлли.