Берзалов сориентировался по карте. Железная дорога огибала лес в полутора километрах дальше на запад и выбегала к мосту через реку Псёл. Ключевое место, решил он. Если кто‑то и хотел закупорить горлышко, то лучшего места не найдёшь. Или это горлышко кто‑то откупоривал, или… Но что «или» он сообразить не мог. Получалось, «абрамсы» защищали мост, поэтому самое интересное заключалось в том, куда, а главное — по кому они стреляли.

— Стоп! — скомандовал Берзалов. — Федор Дмитриевич, что у тебя на экране?

— Ничего, — будничным голосом ответил Гаврилов. — Три цели…

Ну да, иронично подумал Берзалов, когда‑нибудь Гаврилов со своим спокойствием вгонит нас в гроб. Одно дело сохранять хладнокровие во всех ситуациях, а другое — не вовремя реагировать на потенциальную опасность. Тем не менее, делать выговор старшему прапорщику Берзалову почему‑то не решился, но и сообщать в эфир о своих предчувствиях тоже не захотел, мало ли кто слушает, сидя в кустах. Может, те же самые таинственные манкурты? Вдруг они расшифровали наш код, хотя он и меняется хитроумной СУО ежедневно? А вытаскивать Гаврилова из бронетранспортёра и обсуждать проблемы наедине не было времени. Он как чувствовал, что у него на всё про всё не больше двух часов и чем дольше они находятся по эту сторону моста, тем хуже для них. С этого момента судьба играла против него и вообще — против всей экспедиции. Не было у них времени, только он ещё не понимал этого, а Спас, которого заботила только личная безопасность Берзалова, высокомерно молчал, предлагая Берзалову выпутываться из сложившегося положения самостоятельно. В общем, случилось то непредвиденное, из‑за чего он потом страдал всю жизнь, ибо глубокая разведка на то она и глубокая разведка со всем тем набором неопределенностей, которые ты сразу не можешь постичь. «А что если бы я поступил так, — часто думал он, — или по — другому? Что бы это изменило?» И не находил ответа. Не было его. Оставалась одна горечь от прошлого.

— Пусть трое из ваших сходят посмотрят на танки, а я с Буром обегу тылы. Куда‑то же всё‑таки они стреляли?!

— Ну да… — после некоторой паузы согласился Гаврилов, — стреляли… Может, вам ещё пару человек взять? — предложил он.

Его беспокойство проистекало не из‑за сложности ситуации, а из‑за того, что следовало действовать стандартным, то бишь, надежным путём: в разведку всегда и везде идут не меньше трёх человек, один из них пулемётчик — для придания группе огневой мощи, чтобы убивать врага прямо сквозь стволы деревьев, лучше даже гранатомётчика прихватить. Так спокойнее и надёжнее. Впрочем, при встречном бое в лесу шансы уцелеть у тех, у кого лучше реакция, кто раньше начнёт стрелять. Так что Берзалов с этой точки зрения ничего не проигрывал и ничего не выигрывал.

— Да нет никого ничего, — беспечно ответил он, как будто Спас, у которого внезапно прорезался голос, не подавал сигналы, как заклинания: «Опасно, опасно, идиот!» Переклинило Берзалова, сделался он глухим к знакам, а может, просто устал слушать Спаса. — Сбегаем глянем, — сказал он, — и вперёд через мост. Мост‑то, кажется, цел?

— Цел, — подтвердил Гаврилов.

Спас прокомментировал: «Полный отстой!»

СУО уже выдала на экран соответствующую информацию и даже параметры написала: пролёт сто двадцать пять метров. Заложена в неё была всякая информация: грузоподъемность, характеристики покрытий и даже год строительства, чтобы, не дай бог, кто‑нибудь не воспользовался им, окажись он в ветхом состоянии.