Наконец беспрестанно звонивший телефон умолк, Кэтрин смогла расслабиться и прилечь. Она была полностью выжата и физически, и эмоционально. Аукцион ее совершенно измотал, а душевные переживания отнюдь не способствовали восстановлению сил. Несколько раз в течение дня она тянулась к телефону, чтобы позвонить Скопу, но, как на грех, то в этот момент раздавался очередной звонок, то сама она, помедлив, убирала руку.

Больше всего ее угнетало то, что она заснула в кресле у двери. Когда дед разбудил ее и сказал, что Скотт уже ушел, она чуть не заплакала от отчаяния. Это был последний шанс, казалось ей, поговорить с ним наедине. Старик сделал все возможное, чтобы задержать Скотта, пока не уйдут все гости, а она упустила такую возможность.

Глаза ее уже слипались от усталости, но, лежа на кровати, она упрямо смотрела в потолок и гадала, что принесет ей будущее, сможет ли она жить дальше без Скотта. “Кэтрин Саттон Фэрчайлд, прислушайся к себе. Неужели ты собралась отступить? Ну уж нет. Судьба судьбой, но и человеку кое-что подвластно. Упустила один случай — ищи второй. Еще ничего не потеряно, развязка наступит лишь тогда, когда Скотт обнимет тебя и скажет о своей любви. Неважно, как вы к этому придете, главное, что другого пути нет”.

Кэтрин взбила подушку, повернулась на бок и закрыла глаза.

Скотт тоже лежал в постели и изучал потолок, пытаясь собраться с мыслями. Ясно одно: прошедшая неделя — самая скверная в его жизни.

Наконец он забылся беспокойным сном, перед ним мелькали обрывки разных видений и никак не могли сложиться в единую картину.

Вздрогнув, Скотт открыл глаза. Уже давно рассвело. Простыни и одеяло были скомканы, видимо, он всю ночь ворочался и метался в постели. В прояснившейся голове всплыла четкая мысль: он поступал неверно, избегая Кэтрин, отказываясь выслушать ее. Мать права: он упрямый осел и больше ничего. Она сказала как-то по-другому, но подразумевала именно это.

Он быстро принял душ, оделся, подошел к телефону и с некоторым трепетом набрал номер Кэтрин. Раздалось несколько гудков, но никто не брал трубку, даже автоответчик не был подключен.

Кэтрин, стоя под душем, смывала шампунь с волос, когда ей показалось, что звонит телефон. Она выключила воду и прислушалась — все было тихо. Она быстро домылась, высушила волосы, оделась и пулей вылетела из дома.

После делового завтрака, куда она чуть не опоздала, Кэтрин притормозила у цветочного киоска, подобрала букет и, минутку подумав, сочинила послание на открытке.

Следующим пунктом программы были магазины. Сегодня 31 октября, канун Дня всех святых, и вечером она собиралась пойти с Дженни на гулянье ряжеными. У девочки еще не было костюма, она вообще впервые будет участвовать в таком празднике. Если бы к ним присоединился еще и Скотт, грустно подумала она, вечер получился бы совсем замечательным.

Кэтрин улыбнулась, вспомнив, как засияла малышка, когда представила себя принцессой фей, в короне и с волшебной палочкой в руке. Но и тут радость оказалась неполной: Дженни непременно хотелось, чтобы с ними был и Скотт. Пришлось сказать ей, что он занят и вряд ли сможет прийти. На лице у девочки отразилось такое разочарование, что у Кэтрин защемило сердце.

Скотт прямо с утра поехал в Сан-Рафаэль. Они обсудили с Джоном Барклеем кое-какие дела и прошлись по стройке. Работа двигалась обычным порядком, в соответствии с графиком.

У бригады как раз был утренний перерыв, рабочие пили кофе. Скотт заметил, что возле Билли толпились несколько человек, один из них держал в руках воскресную газету. Проходя мимо, он услышал:

— Да мы с Кэтрин знакомы давным-давно. — Слава определенно пришлась Билли по вкусу.

Едва приехав в офис, Скотт попытался вновь дозвониться Кэтрин, но ответа опять не было. Наверное, она забыла подключить автоответчик. После двух безуспешных попыток он решил поискать ее по рабочим телефонам.