Ощущаю, как моя кожа не только стремительно укрепляется, но и обретает новые свойства. Под ней формируется плотный слой жировой ткани, но не обычной — это высокоэффективный теплоизолятор, способный противостоять космическому морозу. Кровеносные сосуды перестраиваются, образуя сложную систему теплообмена, которая убережёт жизненно важные органы.

Чувствую, как в клетках появляются особые белки, предотвращающие образование кристаллов льда даже при экстремально низких температурах. Мой метаболизм перестраивается, позволяя генерировать тепло с минимальными затратами энергии.

Поры на моей коже закрываются, образуя герметичный барьер против вакуума. Глаза покрываются прозрачной, но сверхпрочной мембраной, защищающей их от испарения влаги в безвоздушном пространстве.

Всё моё тело теперь — идеально сбалансированная система терморегуляции, готовая противостоять обжигающему холоду.

Параллельно кожа утолщается, становясь похожей на прочную броню с металлическим отливом. Внутри меня формируются новый орган, способный поглощать и преобразовывать радиацию.

Лёгкие сейчас больше напоминают совершенный химический реактор, в котором полностью перерабатывается углекислый газ и прочие продукты жизнедеятельности. Ни одной молекуле не позволено покинуть мой организм.

Несколько мгновений спустя трансформация подходит к концу. Последние судороги пронзают моё тело и стихают, оставляя после себя странное чувство… завершённости.

Впрочем, рассчитывать на абсолютную неуязвимость всё равно не стоит.

Что ж, с адаптацией разобрались. Пора осмотреться и понять, куда меня занесло. Осторожно приоткрываю глаза, однако реальность встречает меня сумраком и безмолвием, которые я не успел осознать в первые мгновения.

Источник света всё же имеется, но он столь далёк и лежит под таким углом, что всё вокруг заливают длинные глубокие тени. Похоже, в этой планетарной системе лишь одна звезда, да и та умирающая — белый карлик.

Атмосферы у Ноортиса нет никакой, даже ядовитой, а, может, никогда и не было. Даже магнитного поля, судя по всему, не осталось. Со злорадством отмечаю это и позволяю себе ухмылку. Надеюсь, остальные участники захватили дыхательные маски, иначе этот Полигон завершится очень быстро.

А ещё надеюсь, что для Квазов состязание пройдёт в чуть более щадящих условиях. Не уверен, что Шелкопряд способен выжить в таких.

Впрочем, от подобных мыслей отвлекает звенящая, давящая на барабанные перепонки тишина. Такая плотная и осязаемая, что, кажется, её можно потрогать рукой. Кажется, ничто не в силах нарушить это безмолвие.

Медленно, стараясь сохранять равновесие из-за крайней низкой гравитации, делаю несколько шагов вперёд. И лишь теперь осознаю: я стою на крыше. Чертовски высокой крыше посреди абсолютно незнакомого города, раскинувшегося подо мной сюрреалистическим лабиринтом.

Насколько хватает глаз, повсюду громоздятся руины. Циклопические здания самых причудливых форм и конфигураций, рассечённые сетью узких, извилистых улочек. Одни небоскрёбы будто вонзаются шпилями в беззвёздное небо, другие сплетаются основаниями, образуя грандиозные каменные арки.

Материал построек необычен. Не металл, не стекло и даже не камень. Скорее, нечто среднее между ними — гладкое, мерцающее в холодном свете далёкого солнца. И, если я не ошибаюсь, некоторые строения вообще парят в пустоте безо всякой видимой опоры.

То тут, то там я замечаю «висячие сады» с ажурными мостами, переброшенными между уступами. Где-то вдалеке виднеется исполинский купол, затмевающий собой половину неба.

Ни следа присутствия разумной жизни. Ни единого огонька в провалах окон, ни движения на улицах. Всё словно вымерло, погрузилось в анабиоз. Ощущение мертвенности и запустения буквально разлито в застывшем, безвоздушном пространстве. Создаётся ощущение, что город необитаем уже очень давно.