— Как давно я мечтала свести с тобой счёты! — цедит дрокк сквозь зубы. — Ты, может, уже и забыл, как убил мою дочь, но материнское сердце не знает покоя. Пора платить по счетам.

Я усмехаюсь, не разделяя её пыла. Опять эти пустые, пафосные речи про вендетту и кару. Можно подумать, я впервые слышу подобное.

— Во-первых, почему-то это забыл? Этот момент входит в топ-3 моих любимых воспоминаний. А, во-вторых, слушай, бабуль, мы здесь оба понимаем с какого конца нужно браться за оружие, и что составляет суть воинской жизни, — произношу ровным тоном. — Взяв в руки меч, будь готов от него и погибнуть, верно? Давай начистоту: твоя дочурка отправилась на тот свет не за красивые глаза. Сама напросилась. Так что не надо тут из меня делать монстра, ладушки? У неё был шанс забыть обо мне и жить себе дальше, но дебилушка Вальтора предпочла самоубиться об меня.

Галадра багровеет от ярости. Её рука конвульсивно сжимается на рукояти плазменного хлыста, зафиксированного у пояса.

— Ах ты, мразь! Да как ты смеешь так говорить о ней⁈ — шипит она, и слюна натурально пятнает прозрачный визор шлема изнутри. — Вальтора была истинной представительницей гордого народа дроккальфар. И тебе, и твоей безмозглой подстилке, что когда-то по недоразумению называлась моей младшей дочерью, никогда не понять, что это значит на самом деле.

Закатываю глаза. Опять двадцать пять.

— Знаешь, чем труп Вальторы сейчас похож на просроченный йогурт? — фыркаю я. — Оба воняют, но йогурт хотя бы когда-то был полезен.

В глазах Галадры полыхает безумное пламя. Неужели я перегнул палку? Неудобно получилось.

Я криво ухмыляюсь, пока правая рука уже заживает — культя активно регенерирует кость и мышцы. Через пару минут будет как новенькая.

— Погоди, я ещё одну придумал. Разница между Вальторой и мусором? Мусор хотя бы можно перерабо…

— Всё, с меня хватит! — визжит Галадра, перебивая меня. — Твой поганый язык я вырву первым делом!

Что ж, прелюдия закончена. Пора переходить к главному блюду.

Матриарх вскидывает руку, и вокруг неё тут же закручивается тёмный вихрь, подёргиваясь фиолетовыми всполохами. Минутой позже сила тяжести в округе начинает сходить с ума, вдавливая тела в грунт.

— Сдохни! — ревёт Архарц, обрушивая свой удар на всё окружающее пространство.

Мощнейшая гравитационная волна, словно цунами, обрушивается на поле боя. В последний момент я активирую Глайд и стрелой уношусь прочь. Замерев у руин одного из зданий, с интересом наблюдаю за эффектом атаки. Пространство позади волнообразно идёт рябью, почва вздыбливается и рассыпается, а сам полупрозрачный вал накрывает Калисту и Эльмодара.

Даже их совершенные тела Супернов с трудом сопротивляются чудовищному давлению. Доспехи Восса мнутся и искривляются, но он уходит телепортацией прочь. Рейнару вдавливает в землю, но она не сопротивляется, а ускользает прямо в почву, как в водную гладь. Секунда, другая, и гравитационный шторм стихает, оставляя после себя впечатляющие вмятины и трещины.

Калиста, пошатнувшись, возникает из земли в другой точке, её тело покрыто ужасающими гематомами, а из множества ран сочится кровь. Вскинув подбородок, она выплёвывает Галадре в лицо:

— Смотри, куда бьёшь, маразматичка престарелая! Я не имею отношения к вашей грызне. Вот и не лезь на рожон, пока тебе ещё есть что терять. Хочешь закончить как твоя дочурка? Я могу это легко устроить!

Краем глаза вижу, как Эльмодар хмыкает — видимо, его забавляет этот обмен любезностями. Что ж, Рэйнара допрыгалась.

Лицо Галадры мгновенно искажается от одного упоминания дочери. Она вскидывает руку — и мерцающая волна устремляется к Калисте.