Наконец освободившись от полотенца, Мэнди растерянно посмотрела на него.

– Вы не… – начала она.

– Не лгите, – сверкнув глазами, сказал Галлахер. – Я знаю, как я выгляжу. С этим я уже давно смирился. Я просто предупреждаю, что вы должны быть осторожны. – Он отбросил полотенце в сторону, и Мэнди внезапно оказалась в его объятиях. – Потому что по отношению к вам я не могу вести себя цивилизованно.

Он впился в ее губы с такой страстью, что Мэнди задохнулась. По телу пробежала горячая волна. Галлахер принялся целовать ей шею. Он весь дрожал, его мышцы вибрировали от напряжения.

– Я хочу войти в тебя и никогда не выходить, – бормотал он, и Мэнди чувствовала, как его жадные губы оставляют горячие следы на ее коже. – Я хочу сжать тебя и… Скажи, чтобы я остановился, умоляю! – перебил он себя. – Черт возьми, я могу причинить тебе боль!

– Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Прижавшись к нему еще крепче, она почувствовала, как по его телу вновь пробежала дрожь. – Но я также не хочу, чтобы ты занимался со мной любовью, кипя от ярости.

– Уходи. – Но вместо того чтобы оттолкнуть Мэнди, он только крепче прижал ее к себе. – Я не хочу так. Я не хочу, чтобы кто то мною помыкал и выворачивал наизнанку. – Он заговорил еще тише: – Я ужасно боюсь. Наверно, я хочу оттолкнуть тебя, пока ты не стала еще ближе. Я не хочу, чтобы кто то получил возможность причинять боль мне.

Мэнди почувствовала, как ее переполняет нежность. По щекам ее потекли слезы. Неуклюжее признание Романа тронуло ее до глубины души.

– Я никогда не причиню тебе боль. Я хочу одного – чтобы ты любил меня. Прошу тебя, поверь мне.

Он чуть отстранил девушку от себя, желая видеть выражение ее лица. Лицо самого Галлахера было бледным и напряженным, челюсти сжаты, неровный шрам на щеке стал виден еще отчетливее.

– Наверно, придется тебе поверить, – хрипло произнес Галлахер. – Но берегись, если ты предашь меня, Мэнди. Я не знаю, что я сделаю с тобой, если…

Она мягко закрыла ему рот рукой.

– Не надо угроз, – прошептала Мэнди. – Просто люби меня.

В глазах Романа все еще стояла боль, когда он взял ее пальцы в рот и принялся сосать, медленно проводя по ним языком. Мэнди не хватало воздуха, грудь ее высоко поднималась в такт бурному дыханию, словно при быстром беге.

Вытащив изо рта руку Мэнди, Роман принялся ее рассматривать слегка затуманившимся взором.

– Мне нравится, какая ты на вкус. Нужно тебя еще попробовать. – Он слегка укусил ее за кончик указательного пальца. – Как следует попробовать.

Мэнди хотела хоть что нибудь ему ответить, но не нашла слов и только беспомощно взглянула на него.

Руки Галлахера скользнули к ее шортам.

– Ты вся мокрая. Давай ка тебя разденем. – Дрожащей рукой он расстегнул «молнию». – Тебе холодно?

– Нет. – Она едва могла говорить. –

Скорее.

– Я не хочу спешить. – Взгляд его сосредоточился на ее майке, под мокрой тканью которой отчетливо вырисовывались полные груди. – Последние пять ночей я лежал без сна и думал о том, что с тобой сделаю. Не знаю, выдержу ли, но я хочу все проделать не спеша. – Вытащив рубашку из шортов, он стянул ее через голову Мэнди, затем принялся медленно расстегивать лифчик. – Я в жизни не видел ничего более красивого, чем когда ты с развевающимися волосами стояла в джипе с таким выражением на лице, словно хочешь заняться любовью со всем миром. – Роман осторожно стянул вниз бретельки лифчика. – Я хотел тогда остановить джип и прямо там сорвать с тебя одежду, – не сводя глаз с обнаженных грудей Мэнди, сказал Галлахер.