— Есть новости? — спросил Конор, когда Биллтоу занялся Маларки.

Биллтоу рассмеялся.

— Вы, Соленые, чертовски интересуетесь новостями. То, что для другого скучнейшее событие, для вас прямо золотой самородок.

— Точнее, алмаз, — заметил Конор.

Руки Биллтоу замерли на плечах Маларки.

— Дерзишь, солдатик? Я не ослышался?

Конор опустил голову.

— Нет, мистер Биллтоу. Просто попытался пошутить. Типа по-дружески. Однако момент выбрал неудачный, мне так кажется.

— Мне тоже, — хмуро сказал Биллтоу, однако его лицо разгладилось, когда он нащупал камешек в кармане рубашки Отто. — Ну, немного юмора — не так уж страшно. Все мы люди, в конце концов. Не хотелось бы, чтобы вы думали, будто у нас, охранников, в груди нет сердца.

— Да, мистер Биллтоу. Я буду осмотрительнее со своими шутками.

— Вот-вот. А теперь послушайте новости. — Биллтоу сделал паузу. — Внимание, Финн. Ты можешь услышать кое-что интересное.

«Такого зануду, — подумал Конор, — можно выносить только в тюрьме».

— Я держу уши открытыми, а рот на замке, мистер Биллтоу.

— Хороший мальчик. Ты учишься, Финн, хоть и медленно.

Год назад Биллтоу сопроводил бы нотацию ударом приклада, однако теперь бить Финна не спешил. Не стоило враждовать с «Убойными баранами», да и сам Конор Финн был уже не тот юнец, от которого можно не бояться получить сдачи. Он производил устрашающее впечатление — если не считать бороды, напоминающей странную поросль.

— Ладно, вот мой самородок новостей. Английская королева Виктория заявила о своем желании присутствовать на коронации принцессы Изабеллы. Однако королева не хочет приезжать четырнадцатого, считая этот день несчастливым, поскольку именно четырнадцатого числа она потеряла внука. Поэтому коронация произойдет на две недели раньше, первого числа, хотя Изабелле к тому времени еще не исполнится семнадцать. Вот тогда мы и увидим твои воздушные шары. Или, правильнее сказать, мои воздушные шары.

Конор почти утратил самообладание, давшееся ему с таким трудом.

«Первого. Я не буду готов. Не успею».

— Первого? — выпалил он. — Вы сказали «первого», мистер Биллтоу?

Биллтоу усмехнулся и сплюнул.

— Да, первого, Финн. Разве ты не получил приглашения? Свое я все время держу при себе, под бархатной жилеткой, поближе к сердцу.

Бестактный смешок застрял у него в горле, когда он разглядел выражение лица Конора. «Путающее», вот самое подходящее слово. Пока юноша не проявлял агрессии, и Биллтоу счел, что разумнее больше его не провоцировать, а про себя решил, что ближайшие несколько дней Конор Финн проведет в одиночестве в своей камере. Это научит его покорности, «баран» он там или не «баран».

Он взял у Конора и Маларки мешочки с алмазами и отвел их к лестнице, на ощупь определив, что в каждом мешочке не меньше дюжины влажных камней. Необработанные алмазы напоминали тусклые глаза, скользящие и позвякивающие. Биллтоу знал, что в основном это шлак; лучшие были у него в рукаве.

— А теперь заткните рты, оба. Вылезайте и скажите спасибо Господу Богу, что я не решил застрелить вас просто так, без всякого повода. Вы живы сегодня лишь благодаря Биллтоу, никогда не забывайте об этом.

Маларки закатил глаза.

— Да, мистер Биллтоу. Мы благодарны за это Богу.

Они выбрались из ямы в кладовую. Все помещение постоянно вибрировало от приливных сотрясений, и с каждой пульсацией отовсюду выбрасывалось множество водяных струй. За прошедшие два года не было дня, когда Конору не казалось, что подземная шахта вот-вот обрушится, и каждый день он просил, чтобы его поставили работать выше уровня моря с так называемыми нормальными заключенными, но ему неизменно отказывали.