|
В ряду стояли русские бабки. А „рулил“ кавказец. Но как они ему улыбались! Просто как отцу родному! Саша легко развеял недоумение Лены, объяснив, что Гасан не только строго ограничивает конкуренцию пришлых, но и позволяет бабкам держать заоблачные цены. В десять раз перекрывающие себестоимость товара. Так что, отдавая Гасану десятую часть выручки, бабки все равно могли за год легко заработать своим мужикам по „Жигулям“. „Так вот ты какая, „рыночная“ экономика!“ — весело пошутила Лена. „О, она такая, ну просто золотая!“ — отозвался Саша, Вадим отметил про себя, что привычка рифмовать для Саши была столь же естественна, как для него самого дышать. И добавил: „Ага! Только русская традиционная десятина и здесь себе место нашла!“
— В чужой монастырь со своим уставом — все равно что к девушке со своим самосвалом, — опять срифмовал Саша. — Мы же в России, вот по российским традициям и живем. — А вы, кстати, кто по национальности? — воспользовался поводом для вопроса Вадим. — Я бакинский армянин, — бодро ответил Саша. — А что, просто армянин и бакинский армянин — это не одно и то же? — поинтересовалась не без иронии Лена. — Да вы что? — искренне возмутился Саша. — Бакинский армянин, бакинский еврей, бакинский азербайджанец — это одна национальность — бакинец! Вот Юлий Гусман — бакинец! Он что, еврей? Да его брат Миша в ЦК комсомола работает! Вы что, думаете, будь он евреем, его бы туда взяли? Он бакинец! Поэтому ему везде дорога открыта! А Каспаров? Да что там говорить! — Саша разошелся не на шутку. Вадим вспомнил разговор с Кузьмичевым о том, что такое национальность. Вот еще одна версия объяснения этого понятия. — Но остальные здесь, они что, тоже все из Баку? — не унималась Лена. — Нет. Почему? Просто азербайджанцы, — ответил Саша. — И как они вас, армянина, слушают? Ведь, говорят, армяне и азербайджанцы не дружат, — продолжала проявлять любопытство Лена. — Я же сказал, я — бакинец! — Выражение привычного радушия на Сашином лице сменилось недовольством. — А Эдуард Николаевич кто? — скорее чтобы сменить тему, нежели на самом деле интересуясь, спросил Вадим. — Говорят, наполовину татарин, наполовину еврей, — сразу посолиднев, как только речь зашла про Папу, ответил Саша. — Так у вас интернационал? — не сдержался Вадим. — У нас деньги. Большие. — Саша говорил так, как говорят с малыми детьми. — А там, где большие деньги, национальность значения не имеет. Проблема ксенофобии, проблема национализма — проблемы бедных. Нищих! Вадим никак не ждал от Саши ни подобной философии, ни подобной терминологии. „И такие люди заведуют рынками! Нет, эта страна — вся навыворот!“ — грустно подвел итог своим размышлениям адвокат. — Если деньги — специальность, не важна национальность, — опять повеселев, завершил тему Саша. — А за что сидел Эдуард Николаевич? — решил дожать рифмача адвокат. — Один раз, точно знаю, за валюту. А последний срок — за болоньевые плащи. Он первым наладил их производство. Вот первым и сел. Полстраны обшить успел. — В голосе Саши звучало нескрываемое почтение. — А я думала, болоньевые плащи делали в Болонье, в Италии, — невпопад вставила Лена. — На Малой Арнаутской, — отозвался Саша, проявив свою эрудицию и в литературной сфере. — А вы, Саша, на зоне были? — спросил Осипов. |
