Стефани Перкинс. Айла и счастливый финалАнна и французский поцелуй – 3
Джарроду, моему лучшему другу и настоящей любви
Глава 1
Уже полночь, мне душно, и, вероятно, викодин все еще дурманит мой мозг, но я уверена, что этот парень – да-да, именно этот, – это он. Он. Его поза мне уже хорошо знакома: сгорбленные плечи, склоненная вправо голова, нос, зависший в сантиметре от кончика ручки. Сосредоточенный вид. Меня охватывает нервная эйфория, отчего сердце начинает биться быстрее. Он так близко – всего через два стола – и сидит лицом ко мне. В кафе тихо. В воздухе разливается сладковато-горький аромат кофе. Три года вожделения проносятся перед моим мысленным взором, и имя срывается с губ вопреки моему желанию: – Джош! Он вскидывает голову. И долго, очень долго смотрит на меня. А потом… моргает. – Айла? – Ты знаешь мое имя? И даже правильно его произносишь! Многие зовут меня Исла, но я Айла. Как «айланд» – остров, только без последних букв. Я расплываюсь в улыбке, которая тут же исчезает. Джош осматривается, будто кого-то ищет, а затем осторожно опускает ручку: – Хм… да. Мы частенько сидели рядом на уроках. – Да, на пяти уроках из двенадцати, на которые мы ходили вместе. Он немного помолчал, а потом медленно произнес: – Точно… Снова пауза. – Что для вас? – Парень, похожий на покрытого пирсингом Авраама Линкольна, швыряет на стол ламинированный листок с меню. Я бросаю на официанта быстрый взгляд. На его беджике значится «Эйб». – Что-нибудь легкое, как пюре, – бросаю я. Эйб нервно чешет подбородок – такие неясные заказы его явно раздражают. – Но никакого томатного супа, шоколадного пудинга или яблочного пюре с малиной. Это я уже ела сегодня, – быстро добавляю я. – А… – На лице Эйба мелькает понимание. – Вы болеете. – Нет. Парень снова хмурится: – Как скажете. – Эйб подхватывает меню. – Может, вы аллергик? Еврейка? Вегетарианка? – Что? – Я немного смущаюсь под градом вопросов. – Сейчас посмотрю на кухне. – Официант шагает прочь. Мой взгляд возвращается к Джошуа, который все еще наблюдает за мной. Затем он смотрит на свой блокнот для рисунков, вновь поднимает взгляд, а потом снова смотрит вниз. Будто не может решить, продолжаем ли мы беседу. Я тоже опускаю взгляд. Меня все сильнее мучает мысль: стоит мне продолжить разговор, и завтра же я об этом горько пожалею. Но… Удержаться я не в силах. Когда он рядом, сделать это попросту невозможно. И я решительно вскидываю голову. Мое сердце пускается в бешеный пляс, когда я с упоением рассматриваю его. Его длинный, красивый нос. Худые, но сильные руки. Его бледную кожу, которая слегка потемнела от летнего солнца, черную татуировку, выглядывающую из-под рукава футболки. Джошуа Уассирштейн. Моя любовь к нему безгранична и причиняет поистине невыносимую боль. Он снова поднимает голову, и я краснею. Румянец – вечное проклятие рыжеволосых. И словами не передать, как я благодарна Джошуа, когда он прокашливается и заговаривает первым: – Тебе не кажется это странным? Ну… что мы никогда до этого не сталкивались. Я тут же подхватываю тему: – Ты часто сюда приходишь? – Ну… – Он крутит ручку. – Я имел в виду город. Ты же живешь в Верхнем Вест-Сайде, но я никогда тебя там не встречал. |
