– Это круто. – Я осторожно всасываю с ложки бульон – открывать рот широко по-прежнему больно. – О господи! И это очень вкусно.

Он еще с минуту молча наблюдает за мной.

– Так… ты говорила серьезно? Ты не против, если я нарисую тебя?

– Конечно, это будет здорово. – Я люблю тебя!!! – Что мне делать?

– Не нервничай. Просто продолжай есть.

– Ха! Ты нарисуешь меня во время еды. Жующую, словно лошадь… Нет. Словно свинья. Ведь правильнее в этом случае сказать свинья? Или все-таки лошадь?

Джош с улыбкой качает головой. Затем открывает блокнот на новой странице и поднимает голову. Наши взгляды встречаются. И я теряю дар речи.

У него удивительно ясные, лучистые светло-карие глаза.

Я добавляю это в мой внутренний список «Факты о Джошуа». Раньше мне его глаза казались то зелеными, то карими. Теперь я знаю почему.

Они ореховые. У Джошуа ореховые глаза.

Я погружаюсь в глубину его взгляда, меня окутывает приятное тепло. Скрип его ручки смешивается с пронзительными нотами фолк-музыки, льющейся из колонок. Эта комбинация отражает тоску, смятение, муку и любовь, царящие в моей душе. Снаружи вспыхивают молниями грозовые тучи. Дождь с ветром настолько гармонично дополняют мотив песни, что я невольно начинаю напевать. И тут голова ударяется об оконное стекло…

Я испуганно выпрямляюсь. Передо мной пустая тарелка и миска.

– Сколько я уже здесь сижу? – испуганно спрашиваю я.

– Достаточно долго. – Джош улыбается. – Лекарства помогли, да?

Я издаю слабый стон:

– Скажи, что у меня не текли слюни во сне.

– Никаких слюней. Ты выглядишь счастливой, – улыбается Джош.

– Это потому что я счастлива, – просто говорю я.

Потому что… так и есть. Я прикрываю глаза.

– Айла, – шепчет Джош. – Пора идти.

Я поднимаю голову со стола. Когда я успела ее опустить?

– «Кисмет» закрывается, – продолжает он.

– Что такое «Кисмет»? – не понимаю я.

– Судьба, – отвечает он.

– Что? – Я по-настоящему растеряна и совсем не понимаю, о чем мы говорим.

– Это название кафе, в котором мы сидим, – терпеливо объясняет Джош.

– Ох! Хорошо.

Я выхожу за парнем на улицу, на город уже опустилась ночь. Дождь все еще идет. Капли воды большие и теплые. Я прикрываю голову руками, а Джош засовывает блокнот под футболку. Я мельком замечаю его живот. О господи! Как же я хочу к нему прикоснуться!

– Так бы и съела, – невольно вырывается у меня.

Он снова удивляется:

– Что?

– Мм… – бессвязно бормочу я.

Уголки его губ приподнимаются в улыбке. Мне так хочется поцеловать их!

– Ладно, чудачка. – Парень качает головой. – Куда идти?

– Куда идти до чего? – Похоже, я окончательно решила выставить себя круглой дурой.

– До твоего дома, конечно. – Джош спокоен и терпелив.

– Ты идешь ко мне в гости? – Я не могу скрыть восторг.

– Я провожу тебя домой. Уже поздно. И льет дождь.

– Ох, как мило с твоей стороны, – говорю я. – Ты милый.

На мокром асфальте отражаются вспышки желтого сигнала светофора. Я указываю путь, и мы бежим по Амстердам-авеню. Дождь льет все сильнее.

– Нам туда! – кричу я, и мы ныряем под строительные леса, тянущиеся вдоль дороги.