Странно, подумал Питт. Ученый упомянул имя Файри впервые с тех пор, как они вылетели из Вашингтона. И произнес это имя вполголоса, почти благоговейно. Питт вспомнил, что так же говорил об исландце адмирал Сандекер.

Но сам Питт, стоя над обожженными останками, нисколько не благоговел перед тем, кто еще недавно был одной из влиятельнейших фигур в международной экономике и финансах. Он смотрел на останки и просто не мог связать пепел у своих ног с человеком из плоти, которого газеты всего мира называли высшим воплощением путешественника-интеллектуала… Может быть, будь он лично знаком со знаменитым Кристианом Файри, сейчас Питт испытывал бы те или иные чувства. Впрочем, Питт в этом сомневался. Он совсем не был впечатлителен. Сними с величайшего человека одежду, говорил ему отец, и увидишь чрезвычайно смущенное, голое и беззащитное животное.

Питт некоторое время смотрел на оплавленные куски металла, потом вернул их Ханневеллу и тут услышал слабые звуки движения на палубе. Он замер и внимательно прислушался.

Но звук наверху, в темноте за люком, затих. Было что-то зловещее в тишине, окутавшей опустошенную каюту — возникало ощущение, что кто-то наблюдает за каждым их движением, слушает каждое их слово. Питт приготовился защищаться, но опоздал. Сверху вниз на лестницу ударил мощный луч, на мгновение ослепив его.

— Грабите мертвых, джентльмены? Клянусь Господом, я верю, что вы двое на все способны.

Лицо скрывалось за лучом, но голос определенно принадлежал коммандеру Коски.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Питт стоял посреди обожженной палубы, не шевелясь и не отвечая. Стоял, как ему казалось, много дней, пока мозг пытался объяснить присутствие Коски. Он ожидал, что коммандер обязательно появится на сцене, но не раньше, чем через три часа. Теперь было очевидно, что Коски не стал ждать условленного времени встречи; как только вертолет скрылся из виду, он изменил направление движения «Катавабы» и курсом, намеченным Ханневеллом, на полной скорости пошел к ледяному полю.

Коски повернул луч в сторону лестницы, осветив лицо стоящего за ним Довера.

— С вашего позволения, нам нужно о многом поговорить, майор Питт и доктор Ханневелл.

Питт придумал хитрый ответ, но отбросил эту мысль.

— Пошевеливайтесь, Коски! Спускайтесь. И берите с собой этого высокого рохлю, своего помощника, если так меньше опасаетесь.

Почти минуту царило разъяренное молчание, прежде чем Коски ответил:

— Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования.

— Почему? У нас с доктором Ханневеллом на кону слишком много, чтобы спокойно наблюдать, как вы играетесь в детектива-любителя.

Питт понимал, что его слова звучат высокомерно, но ему нужно было обязательно взять верх над Коски.

— Не грубите, майор. Мы ждем правдивого объяснения. Вы лжете с того момента, как ступили на мой корабль. Какой там «Новгород»?! Самый зеленый кадет Академии береговой охраны не опознает в этом корпусе русский траулер-шпион. Антенны радаров, сложнейшее электронное оборудование, которое вы так авторитетно описывали, — все это что, испарилось? Я с самого начала не верил вам с Ханневеллом, но ваш рассказ звучал убедительно, а мое начальство почему-то вас поддержало. Вы использовали меня, майор. Меня, мой экипаж, мой корабль — использовали, как такси или станцию обслуживания. У вас есть объяснение? И кстати, я не думаю, что прошу слишком много. Только ответьте на один простой вопрос: какого дьявола происходит?

Теперь Коски в игре, подумал Питт. Настырный маленький коммандер не приказывал, он просил.

— Вам все равно нужно спуститься на наш уровень.