— Каюсь! Каюсь! — заверещал он и бросился целовать мне ноги.

Меня передернуло от омерзения, даже похлеще чем от прикосновения тварей.

— Умри же с достоинством!

— Не убивай! Я сделаю всё, что скажешь! — завизжал он, вцепляясь в мою ногу.

Во мне шевельнулось вялое любопытство — как такое ничтожество правит династией, но подобные расспросы выбились бы из общего стиля снимаемого видео, которое должно завершиться его смертью. Поэтому я махнул рукой на, возможно, интересную историю становления главы рода.

Вздёрнул его на ноги, вырвал кишки и повесил его на них, прямо на люстре. А пока он синел и дрыгал ножками на заднем плане, я взял себя крупным планом и произнёс с доброй улыбкой:

— Ну что, мальчики и девочки, надеюсь, вам понравилось? Подписывайтесь, ставьте сердечки и до новых встреч!

Вот и всё. Теперь помыться, обыскать поместье на предмет денег и можно идти на аукцион за Екатериной, а там и до ночного рандеву с Алёшей недалеко.

* * *

— Да как так то⁈ — расстроено произнёс я, глядя в экран смартфона.

Я сидел с шаурмой в свободной руке на бетонном береговом укреплении и болтал ножками над водой в ожидании начала аукциона, до которого оставалось ещё три часа.

И ведь было отчего расстраиваться! Мою великолепную трансляцию просмотрело всего семнадцать человек, а залитый ролик набрал всего триста семь просмотров и два сердечка. Проклятые людишки, я ведь старался!

Ну и хрен с вами, мне и так неплохо.

Моё тело сверкало чистотой и новой, трофейной, одеждой из поместья Ушаковых. Алёнка, кстати, ошиблась, ну или не владела информацией целиком, когда объясняла мне про залог, крепостных и воровство. На деле, то бишь в официальных документах, всё было по-другому.

Там русским по белому было написано, что изъятие залога производиться только после того, как боевые группы покинут территорию, но не позднее, чем через двадцать четыре часа. Другими словами, на марадёрку давали сутки и никто не считал каждую копейку родовых. А что касается крепостных, то и с них тоже никто ничего не спрашивал за трофеи. Им было главное суметь выбраться из заварухи с добычей и не ошибиться в оценке ситуации, ведь если их хозяева сумеют отбиться, то им конец.

Именно благодаря этому пункту рядом со мной лежал рюкзак, набитый деньгами, который поначалу был полной машиной всякого ценного хлама. Сейчас можно было бы купить шикарную квартиру и машину, но тут было два «но». Во-первых, нужно заплатить пятидесятипроцентный налог с полной стоимости добытого, а во-вторых, ничего сложнее компьютера и крупнее холодильника за рубли родовым не продадут. Это же касалось и любого оружия. Соответственно, квартиру я могу получить только в аренду, а трофейное оружие полагалось безвозмездно сдать, если нет лицензии на использование.

Правда эту жизненно важную информацию я узнал только в агентстве недвижимости, куда радостно ворвался тряся деньгами, и требуя подыскать мне хороший дом. Так что этими двумя сотнями тысяч рублей остаётся только подтереться или пустить на растопку.

А вот если я спущусь в ад, добуду там духовных камней и сдам их, то мне выдадут рулон талонов, на которые уже можно приобретать хоть дворец, хоть самолёт. Да даже полностью снаряженный авианосец можно купить и поставить у себя на заднем дворе, только нужно очень быстро копать камни и нести их государю.

Но рубли ещё использовали на аукционе крепостных, ведь тут тяжесть любого преступления оценивалось в деньгах. А потом династия или род предлагали погасить долг полностью или частично, в обмен на определённый срок служения. Причём варианты перебирал именно крепостной и он в обязательном порядке должен был выбрать кого-то из покупателей, пусть даже тот предлагали всего рубль. Этакое дополнительное наказание. Именно из-за подобной системы преступность была на очень низком уровне, ибо находили всех.