Я решительно постучала по алюминиевой раме.

– Иду-иду, – неожиданно близко раздался женский голос.

Я прикрыла ладонью глаза, чтобы сквозь дверь-сетку лучше разглядеть, с кем имею дело, и спросила:

– Могу я видеть мистера Маковски?

В этот момент по ту сторону сетки материализовалась женская фигура, только лицо ее почему-то находилось на уровне моих коленей.

– Подождите. Я делаю приседания... дайте только встану на ноги. Боже, как же это трудно. – Она встала на колени и попробовала опереться рукой о подлокотник кресла. – Маковски в двести восьмой, чинит туалет. Чем могу вам помочь?

– Я ищу Элейн Болдт. Вы не знаете, где она может быть?

– Так вы детектив? Это вы звонили из Калифорнии?

– Совершенно верно. Я решила приехать, чтобы попробовать разобраться на месте. Она оставила какой-нибудь адрес?

– Нет. Я бы с радостью помогла вам, но, боюсь, знаю не больше вашего. Ну вот, входите. – Ей наконец удалось встать на ноги и открыть дверь. – Я Кармен Маковски или то, что от нее осталось. Вы занимаетесь зарядкой?

– Да как вам сказать? Бегаю трусцой, но это, пожалуй, и все, – ответила я.

– Вы молодцом. Только никогда не делайте приседания. Мой вам совет. Я приседаю по сто раз в день и ужасно мучаюсь. – Щеки у нее раскраснелись; она все еще была разгорячена и тяжело дышала. На вид ей было около пятидесяти; под облегающим ярко-желтым спортивным костюмом угадывался живот женщины в интересном положении. Она была похожа на спелый флоридский грейпфрут.

Она радостно закивала:

– Угадали. Никогда не предполагаешь, чего ждать от жизни. Я думала, это рак, пока он не начал лягаться. Знаете, что это такое?

С этими словами она ткнула пальцем в небольшое вздутие пониже пояса:

– Это вывернутый наизнанку пупок. Смешно, правда? Мы с Маковски думали, что у нас уже никогда не будет детей. Мне скоро пятьдесят, ему шестьдесят пять. Впрочем, какая, к черту, разница? Это поинтереснее, чем какая-нибудь менопауза, верно? Вы говорили с этой женщиной из триста пятнадцатой? Ее зовут Пэт Ашер – да вы, наверное, и сами знаете. Она заявляет, что Элейн сдала ей квартиру, но мне что-то не очень в это верится.

– А что это за история? Миссис Болдт ничего вам не рассказывала?

– Нет. Ни единого слова. Мне известно только одно – эта женщина, Ашер, объявилась несколько месяцев назад и въехала в квартиру Элейн. Поначалу никто не возражал, мы думали, ну поживет недели две, и все. Жильцам не возбраняется приглашать гостей. Но сдавать квартиру – это уже против правил. Кандидатуры возможных покупателей проходят тщательный отбор. Разреши мы сдавать помещения в аренду, и сюда слетится всякий сброд. Начнут портиться нравы. Словом, месяц спустя, когда Маковски поднялся к ней, чтобы потолковать, она заявила, что заплатила Элейн за шесть месяцев вперед и съезжать не намерена. Маковски чуть не взбесился.

– У нее есть на руках подписанный договор аренды?

– У нее имеется расписка, из которой следует, что она заплатила Элейн энную сумму, но там ни слова не сказано за что. Маковски направил ей извещение о том, чтобы она освободила квартиру, но она не торопится. Я так понимаю, вы еще с ней не встречались.

– Я как раз хотела ее повидать. Не знаете, она дома?

– Очень может быть. Она в основном сидит дома, разве что к бассейну ходит загорать. Можете передать от нашего имени, что домовое управление велело ей немедленно катиться ко всем чертям.

– Пэт Ашер? – обратилась я в пустоту.

– Да.

– Мое имя Кинси Милхоун. Я частный детектив, приехала из Калифорнии. Я ищу Элейн Болдт.