— Ладно, я пойду. Разбужу Джеймса.

— Ах, вот как его зовут! — с горечью воскликнула Бетти. — Откуда ни возьмись, явился Джеймс. Кто он? Что за Джеймс? А если Джо узнает? Ему ведь обязательно доложат.

— Ничего не могу с собой поделать, — расстроенно повторила Дафна.

— Значит, скажем, что Джеймса отправили в больницу на пару дней. Он очень плохо выглядит, краше в гроб кладут. Надеюсь, нам поверят.

В садах кипели приготовления к очередной вечеринке: служанки вытирали раскладные столы, перемывали посуду, садовники развешивали по ветвям деревьев бумажные фонарики.

Сержанты еще спали. Бетти подошла к Джеймсу, который сидел в шезлонге на веранде, и сказала:

— Переодевайся в гражданское и пойдем со мной. Прямо сейчас, пока никто не проснулся.

Он послушно надел вещи брата Джо. Дафна сменила пеньюар на легкие брюки с блузкой и вызывающе распустила волосы — впрочем, к кому относился безмолвный вызов, сказать она не могла. В кухне они наскоро выпили кофе. Не обращая внимания на служанок, Дафна быстро собралась и вскоре уже вела машину к прибрежному шоссе. Джеймс молча сидел рядом.

Бетти, обуреваемая смятением, наблюдала за ними из окна. «Дафну как молнией сразило, — думала она. — Черной молнией».

Ухоженные улицы пригородов закончились, за городом начиналось прибрежное шоссе. Справа простирался океан, слева тянулись поля, виноградники и дубовые рощи. Кое-где на лугах паслись стада овец. Джеймс не отрывал от Дафны глаз.

— Прекрати, мне неловко, — сказала она, шутливо касаясь его щеки.

— Ничего не могу с собой поделать, — пробормотал он, ненароком повторяя слова, сказанные ею ранее.

Дафна улыбнулась.

— А мне не смешно, — горько заметил Джеймс. — Останови машину, пожалуйста! Останови же!

Дафна свернула к бухте, где среди низких черных валунов плескали волны. Джеймс обнял Дафну за талию. Он дрожал, а его лицо… Дафне стало страшно. Вдали на шоссе показался автомобиль.

— Джеймс, послушай, давай сначала доедем до места.

— А где это?

— Увидишь.

Они снова выехали на дорогу. Джеймс все с тем же странным выражением лица глядел на лазурную гладь океана. Чайки с криком летали над волнами, по воде бежала солнечная дорожка. Горизонт был чист.

— Ненавижу море, — прошептал Джеймс. — Ненавижу. Оно нас погубит. Обязательно погубит.

— Отвернись, — попросила Дафна.

Он перевел взгляд на ее лицо, но за ней открывался вид на сияющий океан.

Они съехали с прибрежного шоссе на узкую проселочную дорогу, к забору с поломанной калиткой. За забором начинались заросли низкого кустарника, посреди которых стояла заброшенная хижина.

Дафна остановила машину, достала корзинку с едой, оставшейся с вечеринки, и эмалированный бидон с водой — Джеймс тут же его забрал. К хижине вела еле заметная тропка, петляя меж колючих кустов. Дафна отперла дверь большим ключом и распахнула оконные ставни. Солнечный свет ворвался в сумрачную комнатку с высокой кроватью, заваленной покрывалами. У бревенчатой стены стоял посудный шкаф, а посередине — деревянный стол и два стула.

— Вот, добро пожаловать на нашу дачу. Как тебе? — спросила Дафна.

Джеймсу показалось, что сейчас вся его жизнь проходит в казармах, сараях и лачугах. Дача, хижина? Что значит имя? Дача, хижина, заброшенный сказочный домик в лесной чаще… Только они были не в лесу, а в низких зарослях кустарника, пахнущих солью.

Издалека слышалось шумное дыхание моря, плеск волн, бьющихся о скалы. Джеймс и Дафна переглянулись. Лихорадочное напряжение, охватившее их с первого мига встречи, не отпускало ни на секунду.