Кроме этой крохотной точки света, Конан уже ничего не различал. От грохота крови в голове стоял гул, грудная клетка трещала, как яичная скорлупа между двумя ладонями…

В последний миг убегающего сознания киммериец увидел перед собой лицо Алмены. Прохладное, нежное имя ее скользнуло в мозгу, как струйка воды к губам умирающего от жажды. АЛМЕНА…

Часть седьмая

Глава 1. Возвращение

Соленый морской ветер грубовато ласкал лицо. Резко кричали чайки. Пахло только что выброшенными на берег водорослями и сырым песком. Конан приоткрыл глаза и зажмурился от полуденного солнца, от зеленой полосы воды до самого горизонта, от перистых облаков.

В трех шагах от себя он увидел худую спину девочки, смотревшей на море. Почувствовав его взгляд, она обернулась.

Конан видел ее прежде только один раз, в поздних сумерках, и не успел как следует рассмотреть. Но она показалась ему беспечной и легкомысленной, как все дети ее возраста. Теперь же его удивило усталое и словно пригасшее выражение широко расставленных глаз.

— Проснулся? — спросила девочка. — Как твоя грудь? Не болит?..

Киммериец набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул. Ребра заныли, но не сильно.

— Не болит, — бодро ответил он. — Можно хоть сейчас — снова в объятия к Черному Слепцу. Обнимает он, надо сказать, жарко… А где Алмена?

— Алмены здесь нет, — ответила девочка.

Конан почувствовал жгучую волну обиды. Неужели не пожелала увидеться с ним, попрощаться, сказать пару слов напоследок?!.. И это после всего, что он для нее сделал. Впрочем, почему для нее? Не в меньшей степени и для себя тоже, и для всех остальных… Вот только… получилось ли у него?..

— Скажи мне, только честно, я хоть убил его? — спросил он с надеждой в голосе.

— Ты сделал очень много, — уклончиво ответила девочка. — Живой огонь почти полностью разрушил его сущность. Все души, которые он проглотил, все исчадья вновь стали людьми. Это очень много, доблестный киммериец.

Она назвала его так, как называла всегда Алмена — «доблестный киммериец», и от этого Конан почувствовал теплый толчок в сердце.

— Но я убил его самого, убил?.. — настойчиво переспросил он.

— Он покинул наш мир. Убрался прочь, как крыса, в которую швырнули ботинком. Теперь он очень долго будет восстанавливать себя, зализывать раны.

— Проклятье! Эта тварь осталась жива! Все было напрасно!!!

— Все было не напрасно. Я же сказала: он убрался от нас прочь. Все проглоченные им исчадья теперь снова люди. Жалко, что ты не мог этого видеть! — Она обернулась к нему, и желтые смешливые искры как прежде запрыгали в ее глазах. — Представляешь, бабушки, прабабушки и прапрабабушки кидались в объятия внучкам, которые были старше их!.. Подолгу расспрашивали, выясняли, кто есть кто. Танцевали, с ума сходили!..

— А этот выродок остался жив, — упрямо и зло повторил Конан. — Ты думаешь, меня утешает то, что теперь он будет губить кого-то очень далеко отсюда?

— Будет губить… — задумчиво согласилась девочка. — Но ведь ты еще сразишься с ним, если захочешь! Может быть, через тысячу лет доблестный киммериец Конан, варвар с Севера, встретится и сразится с ним. И победит! Ведь к тому времени ты вырастешь и станешь еще сильнее!

Конан не очень понял, что она имеет в виду, но мысль о том, что он еще встретится с Черным Слепцом и окажется более удачливым, показалась ему забавной.