-  Бывает, - сказал Антон.

    -  Да-а? Серьезно?

    -  Не часто, ты умеешь сдерживаться.

    -  Стараюсь. Вы тоже не сахар. Вот сегодня, говорю - кончайте раскопки, а вы еще стали площадь разметать.

    -  Но фиолетовые плитки! - сказал я.

    -  Плитки плитками… - поморщился Вашата.

    -  А престиж! - сказал Антон, толкая меня в бок.

    Вашата улыбнулся:

    -  Бывает. Иногда обволакивает чувство собственной необыкновенности. Кажется, что ты теперь «сам не свой», принадлежишь истории! Вот с этого и проникает в нас вирус исключительности.

    -  Какая там исключительность, - Антон махнул рукой. - Из пятисот кандидатов мог лететь каждый, просто нам повезло.

    -  Я тоже так думаю… И все-таки прошу выполнять мои указания все без исключения.

    -  Ну это ясно, - сказал Антон.

    -  Извини, - сказал я, - за плитки.

    -  Все. Не будем забывать, что мы попали в необычную среду. Надо быть собранней. Контролировать каждую мысль, каждый шаг. Я все не могу понять, каким путем пробрались к нам кактусята. Значит, что-то нарушено. Вы сегодня, наверное, ругали меня за добавочную дезинфекцию.

    -  Ругали, - признался Антон. - Ругали и понимали, что надо.

    -  Надо, ребята!.. Но где же Макс? - Он не выключил видеофон. - Макс, ты не упаковал себя в контейнер с огорчения, что я лишил тебя свободы передвижения по планете Марс?

    На экране появилась стена нашего хранилища со множеством гнезд с контейнерами. Потом показался шлем и за его стеклом оторопелое лицо Зингера.

    -  Вот, - сказал он, подняв амфору. На ее теперь чистом боку появился красочный морской пейзаж. - Видали? - спросил Макс звонким мальчишеским голосом. - Я слегка протер - и появились краски, и все время меняются, он живой. Смотрите, какой цвет воды и на нем множество яхт. Ребята! - Он повернул амфору, и там знакомая уже мне девочка сыпала из прозрачных ладоней оранжевый песок. И мы встали и почти вплотную придвинулись к экрану, пораженные больше, чем вчера, когда увидели развалины. У нас всегда теплилась надежда обнаружить следы ушедшей жизни. Сейчас же мы были не подготовлены к необыкновенному явлению, у нас не было объяснений увиденному. Макс позволял нам поочередно любоваться изображениями на стенках сосуда, и мы не могли оторваться от них.

    -  А теперь послушайте, как звучит эта вазочка! - Он поднял амфору к мембране шлема. - Странная музыка, не правда ли? Вы не находите? Наверное, корпусу амфоры передается малейшая вибрация, хотя непохоже. Будто в ней самой источник звучания.

    -  Скорее всего разболталась какая-то техническая деталь, - сказал Антон, - хотя, что мы знаем об их технике! На каком принципе основаны эти «живые» гравюры? Уму непостижимо! Пролежали столько тысячелетий, а может, и столетий - и никаких изменений. Мне становится не по себе, когда я вспоминаю про фреску с антилопами.

    -  Что-нибудь еще случилось? - спросил настороженно Вашата.

    -  Да я их видел до этого!

    -  Час от часу не легче.

    СВАЛКА МУСОРА

    В этот вечер мы долго не ложились спать, в нарушение «Инструкции о суточном распорядке в длительных полетах в космическом пространстве, а также на планетах Солнечной системы, исключая Землю».