Зал без окон.

    Слева дверь в строгом обрамлении, близком по тону к цвету пола. Единственное украшение - большая картина на противоположной стене. На ней изображена давно знакомая нам девочка, играющая в песочек на берегу Лазурного озера: вода замкнута в овале сиреневых гор.

    -  Давно мы с ней не встречались, - сказал Антон, - какая прелесть! Ты не находишь, что она очень похожа на Лилиану-Ли?

    Действительно, в личике девчушки что-то напоминало Вселяющую радость. Я сказал об этом Антону.

    -  А я думал, что это кажется только мне. Я во всем нахожу сходство с ней. На каждой фреске.

    -  Да, они так все похожи… - начал было я.

    Антон горячо перебил, противореча самому себе:

    -  Что ты, что ты, она единственная!

    Песок, шурша, сыпался из желтого совочка, образовывая золотистый конус. У девочки выбились волосы из-под голубого берета, она подоткнула их и запела, глядя на нас своими необыкновенно большими голубыми глазами. Ее чистый голосок, журча, раздавался под сводами зала. Она помахала рукой, ветер сбил до плеча широкий белый рукав ее кофточки, кожа у нее золотилась, на сгибе синела пульсирующая жилка.

    -  Здравствуй! Ну посмотри еще на нас! - сказал Антон.

    Девочка разметала рукой горку песка и пошла к воде. Остановилась на влажном песке, глядя, как крохотные волны набегают на носки ее голубых сандалий. Резко повернувшись, она побежала по берегу, и скоро ее кофточка превратилась в белое пятно, затем скрылась совсем. Она вернулась из-за противоположного конца рамы и усталая села на песок.

    Мы стояли в скафандрах посреди зала, хотя все время хотелось их сбросить и шагнуть на берег озера, схватить на руки девчушку и пробежаться с ней по пляжу.

    -  Как хочется искупаться, - сказал Антон, - вода, наверное, очень теплая. Рискнем?

    Тотчас же в наушниках послышался зловещий голос Макса Зингера:

    -  Ты в своем уме? Что еще за купанье? Или опять этот бестолковый Арт устраивает спектакль?

    -  Не волнуйся, - ответил Антон, подмигивая мне. - Мы стоим в каком-то торжественном покое и смотрим на большой портрет девочки с песочком.

    -  Что же вы все время молчали? Какой был уговор? Что за торжественный зал, кто еще в нем? Кто и что там находится, кроме портрета? Неужели там никого нет, кроме вас? Тогда зачем же Арт привел вас в этот зал? Христо, скажи им! Что они онемели?

    -  Помолчи, Макс, пожалуйста! - взмолился Антон.

    Христо сказал:

    -  Не горячись, Макс. Ребята, у вас все в порядке?

    -  Все.

    -  Вот и прекрасно.

    -  Пусть только не молчат! - простонал Макс.

    Я передал ему свои впечатления о помещении и о портрете.

    -  Давно бы так, - подобрел Макс, - а то вечно вытягиваешь из них каждое слово. Что, я для своих мемуаров записываю? Что, мне больше всех надо? Что, у меня нет нервов?

    -  Есть. Мы все видим, что есть, - спокойно проговорил Христо.

    -  Ты оставь этот тон! Ты им скажи, чтобы вели себя как следует. А то все Макс, Макс…

    -  Товарищ Зингер! - холодно сказал Вашата.

    После короткой паузы Макс ответил:

    -  Да, командир.