Семь лет назад она, будучи всего лишь капралом, командовала на Джокасте. Судя по тем рапортам, которые по его просьбе спешно подняли из архивов смежного ведомства, девчонка показала себя неплохим тактиком. И стратегом тоже. Тот последний приказ надолго, если не навсегда, вбил в головы всякой швали, что может случиться, если десантура Легиона выйдет из себя и, не возвращаясь обратно, прямиком придёт в ярость.

Один из участников тех событий, вернувшийся к родным осинам (и чуть ли не с бабы сдёрнутый «коллегами» на предмет уточнить детали), назвал капрала Дитц «бестией». Заметив, однако, что имеет в виду не «продувную бестию», а существо, которое следовало бы вписать в бестиарий.

Обостренное до полной беспощадности, чтобы не сказать «отмороженности», чувство справедливости. Ну, это-то Солдатов и сам хорошо помнил. «Либо ты закажешь ему выпивку, либо будешь драться СО МНОЙ». И ведь заказал же, никуда не делся, придурок…

Упряма, вспыльчива, непредсказуема. Не злопамятна, просто злая и память хорошая. Не кошка и не человек, от обоих взяла как лучшее, так и худшее. Но при этом – в определённых границах – абсолютно надёжна. Границы очерчиваются принадлежностью к «своим». «Своим – всё, чужим и закона не оставит», сказал этот на семи тёрках тёртый дядька. Солдатов так и не понял – с неодобрением или с восхищением сказал. Но сказанное относилось к обстоятельствам, имевшим место быть довольно давно.

И Солдатову было прямо-таки жизненно необходимо быстро понять, что представляет собой эта бестия сейчас. И постараться стать для неё «своим». Потому что от того, как именно она будет думать и действовать, напрямую зависел не только успех этой операции, но и целость его собственной шкуры. И шкур тех, за кого он отвечал, как командир. А вот для рыжей он командиром хоть и был, но… вот именно, но. Пришлось изобретать способы проверки, позволяющие, с одной стороны, разобраться в заместителе, с другой же – не нарушить хрупкое равновесие, которое удалось выстроить на данный момент.

И Стефанидеса ради той самой проверки он подставил по полной программе. Этого парня, прямого, как клинок спаты, Солдатов просчитал довольно быстро. И ловко сыграл на подспудном недовольстве тем, что командовать частью группы, относящейся к Легиону, поставили не его. Детское соперничество…

Вот как раз участие Стефанидеса в придуманном Солдатовым «розыгрыше» Дитц вполне могла расценить как сомнение в её авторитете командира. В этом, собственно, и состоял риск. Как для Стефанидеса (вспыльчивая злая особа с хорошей памятью запросто была способна и не простить теперешнему подчинённому этакий выверт), так и для самого Солдатова. Поскольку реши она – не без оснований, кстати – что «розыгрыш» был задуман с дальним прицелом, и проверяют не только её саму, но и настроения её людей… более того, пытаются манипулировать этими настроениями… «свойства» ему это точно не добавит.

Солдатов рисковал. Но не рисковать он не мог.

Зенитный пост был разворочен. В хлам. Будь подобное возможно хотя бы теоретически, Лана предположила бы, что какой-то великан гигантским кулаком ударил в пол снизу, превратив его в подобие лопнувшего загнившего персика. Опять под землю. Опять неведомо чья база. Мало ей Гардена?!

Бронированный люк, через который в пост попадала боевая смена, перекосило так, что открыть его не представлялось возможным. Почему он удержался, а в перекрытии возникла дыра, вполне годная для проникновения вниз, Лана не понимала.